В последние месяцы мы можем наблюдать активное обсуждение сценария ввода в Украину ограниченных национальных контингентов со стороны стран НАТО – как правило, ведутся они в контексте формирования некого «инструкторского» корпуса.

Тем более что официально, например, Франция заявляет именно о вводе собственных подразделений именно в таком качестве. Однако в действительности всё обстоит несколько более сложным образом – и «инструктора» могут оказаться вовсе не теми, кем они кажутся.

Начать стоило бы с очень банального, но важного факта – емкость действующих украинских военных полигонов не позволяет проводить на их базе обучение больших масс войск; более того, все они были созданы еще при СССР – их координаты отлично известны ГШ ВС РФ, и данные объекты военной инфраструктуры достаточно регулярно становятся целями ракетных ударов. Словом, вести подготовку войск на территории самой Украины де-факто нецелесообразно – именно поэтому под эгидой Великобритании еще в 2022 году была запущена обширная тренировочная миссия по подготовке новосформированных частей ВСУ на полигонах европейских стран.

Опираясь на представленные странами НАТО официальные данные, можно говорить о том, что только курсы углубленной подготовки прошли не менее 150 тысяч украинских военнослужащих; если же говорить о стандартных трёхнедельных пехотных учебных программах, то, очевидно, их прошло куда большее количество личного состава ВСУ.

То есть де-факто какой-либо «ввод инструкторов» на территорию самой Украины лишен смысла – а вот ввод военных специалистов, действующих под эгидой учебных миссий, выглядит более чем логичным образом.

Нужно понимать, что для восстановления возможностей ПВО Украины были анонсированы закупки и поставки значительных объемов сложного и современного военного оборудования – только из мелькавшего в новостях в течение последней недели можно вспомнить РЛС Amber-1800 и самолеты ДРЛОиУ SAAB ASC-890 Erieye; важно упомянуть и прибытие истребителей F-16, совокупное количество которых превышает 90+ бортов – и их обслуживание и эксплуатация также требует солидной численности военного персонала высокой квалификации.

С политической точки зрения «инструкторы» не являются прямыми участниками конфликта, но при этом, в отличии, скажем, от сценария представления наемников или добровольцев, страны НАТО имеют возможность произвести на территории Украины развертывание необходимых сил и средств для формирования инфраструктуры, которая позволит эксплутировать предоставленные ВСУ новые военные системы, а также принять меры для обеспечения безопасности собственного военного континента (атаки на который, опять же, с сугубо политической точки зрения будут преподноситься в качестве акта агрессии). Словом, это будет классическое «окно Овертона», которое в перспективе может проложить путь для более радикальных решений – например, прямого участия в боевых действиях военно-воздушных сил стран Североатлантического Альянса.

К примеру, в случае ракетной атаки ВС РФ на место дислокации инструкторских подразделений в качестве «ответного удара на целенаправленный акт агрессии» силами ВВС Франции будет атакована российская военная инфраструктура на территории Крыма. Конечно, это лишь предполагаемый вариант развития событий – но, очевидно, возможность подобного прямого столкновения на поле боя является вполне реальной перспективой в ближайшие годы.

Также необходимо упомянуть, что приблизительно полгода назад французские военные структуры открыли ряд вакансий для военных переводчиков, знакомых с русским языком. На фоне периодически проскальзывающих обсуждений о размещении подразделений ВС Франции на севере Украины (на границе с Республикой Беларусь), можно предполагать, что одной из возможных целей европейских военных контингентов станет попытка дестабилизации Минска, причем путем ведения активной разведывательно-диверсионной и террористической деятельности.

Киев имеет в своем распоряжении соответствующие структуры «белорусских добровольцев», действующих под эгидой Главного разведывательного управления Украины в качестве «вооруженной оппозиции режиму диктатора Лукашенко» – соответственно, имеется и необходимое юридическое обоснование для того, чтобы перенести боевые действия ограниченного формата на территорию самой Республики.

А кто именно будет их вести – это всего лишь нюансы.

Подытоживая, можно сказать, что с вводом неких «инструкторских частей» из стран НАТО мы можем стать свидетелями распространения конфликта как в новой среде (т.е. в виде кратного роста интенсивности воздушной войны), так и на новых фронтах, которыми могут стать как приграничные области Западной России, так и Крым или же Республика Беларусь. В любом случае, все перечисленное свидетельствует о том, что боевые действия отнюдь не стремятся к завершению – напротив, с каждым новым этапом возникают все новые и новые факторы, способствующие их интенсификации.