Тридцать лет назад, казалось, что падение Берлинской стены, ознаменовало победу капитализма и демократии в холодной войне. Администрация Джорджа Буша-старшего провозгласила «Европу единой и свободной» и новый международный порядок, а некоторые специалисты по внешней политике с нетерпением ожидали эпохи гегемонии США. Однако оказалось, что в последующие три десятилетия обе стороны оказались в проигрыше.

1989 год привел к завершению столетия сильных правительств, высокой политической активности, огромных расходов на общественные блага и уменьшению неравенства. Падение коммунизма позволило условному Западу и, в частности, его лидеру, США, пойти в любом направлении, которое он пожелает. Однако выбранное им направление высвободило мощные экономические силы, которые контролировались со времен Великой депрессии, ослабив тем самым политические структуры.

В 1942 году, в разгар Второй мировой войны, вице-президент Генри Уоллес объявил 20-й век «веком простого человека». Война подтолкнула США и их союзников, которые хотели свободы и экономической безопасности для простых людей, против нацистов и их союзников, которые превратили бы их в рабство. Военный союз между США и СССР скрыл огромные различия между ними, и оба заявили, что борются за демократию. И Москва и Вашингтон представили себя образцом для остального мира и надеждой масс. Но идиллия быстро кончилась.

Когда началась холодная война, а Советы навязали коммунизм народам, оккупированным их армиями, западные европейцы приняли принципы американского “Нового курса” и построили государства всеобщего благоденствия с сильными рабочими движениями. Они увидели, что удовлетворение потребностей рабочего класса может обеспечить рост протестных настроений против любых новых тоталитарных движений коммунистического типа. А в остальном мире и США, и СССР поощряли деколонизацию и утверждали, что новые независимые государства должны принять именно их модель. Любая новая нация могла получить материальную и политическую помощь, просто присоединившись к одной или другой стороне.

Американский политический консенсус в отношении холодной войны потерпел крах в конце 1960-х годов. Антикоммунизм привел к маккартизму, разрушив карьеры многих невинных людей в различных сферах жизни, и он же создал огромную военную машину. Обе стороны построили ужасающие ядерные силы. Спецслужбы США помогли свергнуть избранные правительства в Иране , Гватемале , Бразилии и Чили и подготовили убийство нескольких иностранных лидеров. Это, однако, было только частью истории.

Мировая политическая и военная конкуренция с Советским Союзом оказала всевозможные благоприятные последствия для Соединенных Штатов. С 1950 по 1973 г. военный призыв привлек миллионы молодых людей в вооруженные силы, где они приобрели базовые навыки по многим проффесиям, получили некоторые долгосрочные льготы. В армии не делали различий между выходцами из разных городов, штатов и этнических групп. Конгресс финансировал как Межгосударственную систему автомобильных дорог, так и Закон об образовании в области национальной обороны, чтобы укрепить страну в период холодной войны. Американцы измеряли силу своей экономики и темпы ее роста в сравнении с предполагаемыми достижениями СССР, официальные темпы роста которого были выше чем в США в 1960-е годы. Космическая программа со всеми ее технологическими и политическими преимуществами также возникла из конкуренции с Москвой. Предельные 90% предельные налоговые ставки, которые финансировали усилия Второй мировой войны, оставались в силе до 1964 года, чтобы заплатить за все это. Нация также рассматривала свой торговый баланс как проблему национальной безопасности.

Хотя продолжающаяся ядерная конкуренция между США и СССР по крайней мере один раз поставила мир на грань катастрофы, в октябре 1962 года это не помешало двум государствам работать вместе на общее благо. Договор о запрещении ядерных испытаний 1963 года и Договор о нераспространении 1969 года пытались удержать ядерного джинна в бутылке. В последнем договоре Москва и Вашингтон фактически обязались отказаться от собственного ядерного оружия в обмен на обещание других нации не приобретать их. В 1972 году были подписаны другие соглашения о контроле над вооружениями, а в 1975 году в Хельсинки две страны и их союзники согласились не пытаться силой изменить границы европейских государств.

Оглядываясь назад, можно сказать, что послевоенные заказы в США и СССР к 1980-м годам уже приходили в упадок. Экономика Москвы была почти в стагнации, уровень рождаемости был низким, здоровье ее людей ухудшалось, и целое поколение выросло, не веря в коммунистическую систему. В то же время в Соединенных Штатах новый президент объявил госрегулирование проблемой, а не решением, и встало на путь снижения налогов, дефицита и дерегулирования. Михаил Горбачев, первый советский лидер, родившийся после большевистской революции, пришел к власти в 1985 году, решив реформировать советскую систему, но положил начало процессу распада, который он не мог контролировать. В Восточной Европе коммунистические режимы рухнули в 1989 году, когда Москва перестала их поддерживать. Холодная война внезапно закончилась.

В течение нескольких лет западные ученые и некоторые политические лидеры лелеяли фантазию о «конце истории». Казалось, что капиталистическая демократия была не просто нормой, а единственной альтернативой. Однако, чтобы процветать, у демократии оказалось слишком мало приверженцев в России и некоторых частях Восточной Европы.

Конец коммунистического режима в Югославии немедленно привел к распаду страны и длительной кровопролитной гражданской войне. Приватизация в России создала новую олигархию, что привело к появлению сильного правительства, во главе которого стоял бывший агент КГБ Владимир Путин. В Соединенных Штатах лидеры послевоенного поколения Бэби-Бумеров ликовали, казалось, что крах Коммунизма ознаменовал эпоху, когда они могут иметь всё, что захотят. Но как позже оказалось, дерегулирование и снижение налогов завершилось финансовым крахом 2008 года.

Без объединяющего эпицентра холодной войны, нации по всему миру погрузились в племенную войну. А меньшие державы с тоталитарными замашками, такие как Северная Корея, Пакистан, Турция и Израиль, преследуют свои собственные интересы без всяких ограничений, которые раньше обеспечивала международный механизм холодной войны.

Историю мира можно рассматривать как последовательность периодов сильной власти, с одной стороны, и большей анархии, с другой. События 1989 года ознаменовали начало конца эпохи первого рода и начало новой эры энтропии и хаоса. Те ценности, которые казались столь устоявшимися в середине 20-го века, во многих отношениях подвергаются нападкам. Перед будущими поколениями встанет задача создания более стабильного нового порядка.

PS. Надо же, от либерализации США поплохело, верните им родное ламповое госрегулирование и СССР вместо пугала.

Автору текста остался один маленький шажок – сообразить, что 30 лет торжества демократии были действительно следствием падения Берлинской стены. Но следствием не политическим, а экономическим. Конкурента сожрали (не до конца правда) – на 30 лет хватило. То есть это тоже не показатель актуальной успешности либеральной модели. А значит – сама либеральная модель это не “светлое будущее всего человечества”… а дальше открываются необозримые горизонты свободной мысли, с которыми автору только на РТ корреспондентом. Или пылесосы продавать. Никакой Тайм его уже не напечатает.