Несмотря на потери и снижение темпов мобилизации, украинская армия все еще имеет в своем составе сотни тысяч солдат. Текущий характер боевых действий не позволяет с уверенностью заявлять о том, что столь крупные массы войск могут быть разгромлены в кратчайшие сроки – современное поле боя, как мы наблюдаем, не предполагает концентрации соединений.

ВСУ теряют лишь россыпи тактических подразделений и могут без значительной потери боеспособности продолжать вести дальнейшее вооружённое противостояние на протяжении многих месяцев, а с учётом мобилизации – даже лет.

Боевые действия текущего года в большой степени были сформированы массой грубых ошибок и откровенно некомпетентных решений со стороны украинского военно-политического руководства. Однако было бы разумно учитывать факт того, что Киев способен к изменению подходов и формированию соответствующих им доктрин. Речь идет, естественно, о переходе к стратегической обороне – таковая может кратно увеличить продолжительность боевых действий. В данный момент командование ВСУ разрывается между необходимостью держать фронт и демонстрировать способность вести наступательные операции – это существенно размывает их усилия и ресурсы, но при сосредоточении исключительно на обороне у Украины все ещё имеется возможность повторения «позиционного тупика» периода 2022-23 гг.

Украинское военное командование имеет в своем распоряжении огромное пространство для манёвров войск. Они могут без каких-либо существенных осложнений позволить себе терять целые районы и даже области, отступая, сокращая линию фронта и уплотняя свои боевые порядки – и одновременно растягивая российские логистические линии.

Несмотря на все ошибки, украинский военный заказ вполне прагматично сконцентрирован на двух категориях – беспилотных летательных аппаратах и минных вооружениях. Очевидно, несмотря на разного рода заявления о «заморозке», «переговорах» от украинских спикеров, Киев продолжает планировать дальнейшие боевые действия и исходит именно из необходимости удержания обороны. А статическое положение фронта наилучшим образом достигается именно применением связки мин, дронов и полевой фортификации.

Чем дольше идет конфликт, тем больше и разнообразнее становится и будет становиться украинских арсенал средств глубокого оперативного удара. 2 года назад едва ли кто-то мог с уверенностью предположить, что Украина сможет на протяжении нескольких месяцев практически ежедневно атаковать территорию Росийской Федерации с использованием групп самолетов-снарядов. Не стоит сомневаться, что динамика атак будет расти – как их число, так и количество задействованных вооружений.

Кроме того, стоит ожидать и появления более высокотехнологичного и опасного оружия – крылатых и баллистических ракет. Украинское руководство допустило к разработке и производству таких типов вооружений частные предприятия (по аналогии с БПЛА/ДПЛА), поэтому их появление – лишь вопрос времени. Опасность подобного очевидна – Киев получит возможность нанесения ударов не только по уязвимым объектам (как НПЗ), но и по предприятиям военной промышленности или инфраструктуре.

Следует помнить о факторе оружия массового поражения. В ограниченных количествах газы различных типов применяются украинцами в конфликте уже не один месяц. Более того, руководство ВСУ ведет регулярную подготовку к ликвидации последствий применения ОМП: учения подразделений РХБЗ в Украине проходят с завидной регулярностью, несмотря на все сложности, связанные со стабилизацией линии фронта. В пакетах военно-технической помощи НАТО же стабильно фигурируют средства индивидуальной газозащиты, оборудование для дезактивации и пр.

Кроме того, в современном мире вовсе не обязательно устраивать газовые атаки в духе Первой Мировой – достаточно атаковать баллистическими ракетами предприятие химической промышленности на территории противника, и получить не менее разрушительный результат.