Недавно в одном белорусско-польском протестном канале читал удивительное. Писали там, что Россия возвращается в СССР, и что полки у нас в магазинах — уже пустые.

Я читал это, сидя на веранде московского ресторана. Огляделся, рассмотрел меню. Проводил взглядом десяток такси, мчавшихся по дороге одно за другим. Никаких признаков приближающегося голода и полок a la CCCP не заметил. Москва изобильна, нарядна и несколько избыточна — как и всегда.

Это всё получилось не само собой. Правительство запустило беспрецедентные меры поддержки бизнеса: льготные кредиты, поддержку НКО, поддержку туризма. Поддержку киосков с мороженым и цветами — ага, чтоб москвичи по-прежнему покупали девушкам цветы в привычных местах.

Надо почаще писать такое, надо снимать нынешнюю столицу, раскидывать эти картинки по соцсетям. Мы в порядке. А будем — еще лучше.

Вы помните – в конце февраля Россию накрыл покупательский ажиотаж: с полок сметали сахар и бумагу. На складах было в достатке и того, и другого, однако толпа производителям не поверила, решила запастись впрок. На пике дефицита сахар отпускали по килограмму в руки, а стоимость пачки бумаги взлетела в 7 раз.

Сейчас бумажно-сахарный кризис уже позади. Пачка отбеленной бумаги в Комусе стоит 350 рублей — примерно как и раньше. Сахар на маркетплейсах можно взять по 70 рублей за кило, в офлайн-магазинах — ещё дешевле. Немного дороже, чем было, но вполне в рамках циклических колебаний. По некоторым причинам, которые я сейчас не буду расписывать, от года к году в России сахара то слишком много, то слишком мало. Но сравните оптовые цены на сахар сейчас и 7 лет назад – и вы обнаружите, что с учётом инфляции сахар даже немного подешевел.

Лично я не пошёл в феврале в магазин ни за сахаром, ни за бумагой. Во-первых, я знал, что и то, и другое у нас — отечественного производства, причин для системного дефицита нет. Есть текущие проблемы с импортом, но их быстро решат, после чего надёжность поставок даже повысится, так как всё будет отечественным. Во-вторых, ни сахар, ни бумага не являются для меня важным товаром. Кофе я пью чёрный, пироги не пеку, самогоном не промышляю. У меня стоит дома небольшая сахарница, для гостей, но я уже забыл, когда последний раз приходилось доставать её с полки — как-то так получается, что гости по большей части тоже сахар не требуют. Бумага мне нужна чаще, но печатаю я мало, одной пачки хватает на несколько месяцев. Даже если бы бумага подорожала в 10 раз, меня бы это не обеспокоило.

Теперь оставим мою скромную персону и окинем планету взглядом с борта космической станции. Мы увидим, что цены на продовольствие быстро растут, цены на удобрения быстро растут, а некоторые страны начали уже ограничивать экспорт еды. К примеру, Индонезия, население 270 млн человек, закрывает с 28 апреля экспорт своего легендарного пальмового масла.

Почти каждое государство понимает, что еда — это очень важно, и что если начнутся серьёзные проблемы с едой, будет как в Шри-Ланке, недавно объявившей дефолт, и находящейся на грани гуманитарной катастрофы. При этом у богатых стран есть небольшая свобода манёвра: условных немцев можно при большой необходимости заставить перейти с сарделек на голую картошку. А вот у бедных стран, жители которых и так едят картошку без мяса, запаса прочности нет. Когда еда в стране заканчивается, приходит сначала недоедание, что уже очень плохо, а потом и полноценный голод.

Когда в мире растут цены на еду, страны-экспортёры ограничивают экспорт, а страны-импортёры скупают всё продовольствие, до которого только могут дотянуться. На рынке образуется суровейший дефицит. Это покупатель автомобиля может сказать себе — «слишком дорого, подожду, пока подешевеет, пока что поезжу на старом». У покупателя еды такой опции нет, ему надо есть три раза в день. Если правительство не даст ему такой возможности, покупатель еды пойдёт на площадь, чтобы взять правительственное здание штурмом, а разогнать его водомётами не получится, придётся стрелять боевыми патронами, что вызовет только большее озлобление толпы. Политики всё это понимают, и когда на мировом рынке намечается что-то похожее на дефицит, они откладывают все другие дела, чтобы заполнить склады продовольствием — неважно, на каких условиях и по какой цене.

Обычно рост цен в мировом масштабе — следствие лёгкого дефицита на рынке, когда производители не могут полностью удовлетворить спрос. Ну а так как еда — это еда, так как рисковать не хочет никто, лёгкий дефицит может быстро соскользнуть в тяжёлый, когда предложение на рынке станет меньше (из-за закрытия экспорта), а спрос вырастет в разы, ибо все заходят закупиться впрок. Цены полетят в небеса — вот как у нас было в феврале с сахаром и бумагой, с той только разницей, что ни за один месяц, ни даже за несколько месяцев разрешить проблему не удастся. Исторический опыт показывает, что дефицит продовольствия сойдёт на нет, когда у бедных стран закончатся деньги, и они начнут физически голодать.

Эксперты пишут об этом уже довольно давно. Характерный штрих — акции Фосагро, которые я покупал в 2020-2021 годах, растут, невзирая ни на какие санкции. В прошлом году они стоили 2500-3000 за штуку, а сейчас торгуются уже по 7000 рублей. С точки зрения рынка, удобрения — та же еда, поэтому Фосагро может рассчитывать на гарантированный сбыт, причём по очень хорошей цене, и даже серьёзные политические передряги навряд ли смогут помешать компании зарабатывать деньги.

Для сравнения, Сбер, наш информационно-банковский гигант, просел в цене втрое, с 350 до 110 рублей за акцию. Потому что кредитные карты — это не хлеб, без кредитных карт люди при необходимости вполне могут обойтись.

Таким образом, коллеги, нам стоит очередной раз порадоваться, что мы живём в России. Продовольствие у нас своё, Россия экспортирует больше еды, чем импортирует. Что важно, на экспорт у нас идёт преимущественно простая еда, — пшеница, например, или мясо, — тогда как покупаем мы разные необязательные деликатесы, без которых в случае чего спокойно сможем прожить. Это значит, что на мировом продовольственном кризисе, как бы цинично это ни звучало, мы даже заработаем.

Также Россия сможет нанести очередной болезненный удар по доллару, быстро переведя торговлю своим продовольствием за рубли. Египет, к примеру, каждый год закупает по 12 млн тонн зерна: три четверти в России, оставшуюся четверть на Украине и у более мелких продавцов. Когда мы попросим Египет оплачивать наше зерно рублями, ровно никаких политических сложностей не будет. В нынешней ситуации покупатели будут оплачивать российское продовольствие так, как мы захотим, ибо альтернатива, — остаться без запасов еды, — гораздо страшнее недовольных ужимок на лицах американских послов.

Многие наивно думают, что на Украине Россия, проводя спецоперацию, гоняет каких-то украинских нацистов-салоедов. На самом же деле на Украине Россия воюет со всем блоком НАТО, да еще с некоторыми его внеблоковыми союзниками. Это такая прокси-война, ведущаяся на промежуточной территории.

Но главная война развернется не здесь. Главная война, к которой Запад оказался не готов – это война пустых полок.

Смысл удара по России всеми этими “калечащими санкциями” с безумными уходами с российского рынка мировых компаний – был в том, чтобы у нас появились пустые полки. Считалось, что взбешенный этим народ выйдет на площади и снесет нафиг своё государство изнутри.

Этого не случилось. Полки в российских магазинах полны товаров – но главное, что Запад никак не может опустошить эти полки в сегментах товаров первостепенной надобности. Всё это – производится в России и из российского сырья. Спасибо Путину – он реально постарался в этом за прошедшие 20 лет.

А вот для Запада, увлекшегося играми с глобализацией и финтехом – всё совсем не так хорошо. И в прекрасной Америке, сияющем граде на холме, грабители уже начали отбирать у посетителей магазинов не деньги и ключи от автомобилей, а еду. Да-да, вот прямо еду, потому что жрать нечего.

Понятно, что американцев правительство как-то обеспечит миской кукурузной похлёбки, не даст помереть с голода – но в Европе так повезет не всем. И начнётся то, к чему уже привыкло быдло в Париже и прочих еврогородах – громить магазины, жечь машины и разносить вдребезги всё вокруг.

Вот тогда и посмотрим, чья система крепче, чей народ сильнее.

Америка, конечно, до сих пор крупнейший экспортёр жрачева, но что она поставляет — сою и кукурузу, в основном. При этом пшеницы Россия производит в 1.5 раза больше, чем США, при вдвое меньшем населении.