«Как выглядит победа?» Спрашивает телезритель Илон Маск из Бока-Чика (Техас). Вопрос в соцсети X адресован Джейку Салливану, советнику президента США по национальной безопасности, который после выделения Украине $61 млрд заявил, что «победа возможна».

Журналист Том Эллиотт отвечает: «Ни разу ещё не видел, чтобы кто-то из репортёров задал эти базовые вопросы. Хотя за $200 млрд американцы заслужили, чтобы им показали самый простой план».

Илон Маск ещё недавно голосовал за демократов и отправлял на Украину свои Starlink. Но потом что-то изменилось — скандальный бизнесмен вдруг перековался в республиканцы и начал спрашивать: а как же выглядит победа, за которую платят американцы и он сам — как один из самых богатых людей земли, возможно, больше всех?

Как будто бы живший большую часть жизни за пределами США Маск не знает, что представление о победе у одного из трёх его отечеств редко бывает конкретным. Как должна была выглядеть победа во Вьетнаме? В Ливии, в Ираке, в Афганистане? Вряд ли как национальный позор, вряд ли как афганцы, цепляющиеся за колёса спешно улетающих американских транспортников.

США как будто бы ничему не учатся и снова и снова наступают на те же грабли. Но это если предположить, что победу американский истеблишмент действительно видит так же, как обычные люди.

А если не так? Если, например, для американского ВПК победа — это максимальная загрузка производственных мощностей? Если для лоббистов победа — это сам факт поставок техники воюющей стороне? Если для нефтяных трейдеров победа — это заставить Европу покупать дорогую американскую нефть и газ вместо дешёвых русских? Если для политиков победа — это нестабильность в регионе без непопулярных мер типа отправки своих войск?

Тогда всё сходится, вот только есть нюанс: такую картину победы нельзя показывать избирателю.

«Администрация не сможет описать, что такое победа, потому что между тем, что можно сказать публично, и тем, что действительно возможно, нет никаких точек пересечения», — написал всё тот же Илон Маск.

Надо же, как человека меняют всего-то какие-то два года тесного общения с американской верхушкой!