«Цой был бы против войны, он был стопроцентным пацифистом, с трудом откосившим от армии» — заявил Артемий, простигосподи, Троицкий, в интервью Ирине, простигосподи, Шихман.

Эта дурацкая дискуссия, в которой нет никого, кто бы возразил некогда уважаемому советскому критику, заставляет меня опять повторять самоочевидные вещи. И таки вмешаться в заранее обреченный на провал спор: если бы Цой был жив, был бы он за или против СВО?

Был ли гражданин СССР Виктор Робертович Цой пацифистом или нет — само по себе абсолютно не важно. Важно то, каким образом его предполагаемый пацифизм выразился в творчестве. А он выразился ровно один раз — в песне «Безъядерная зона», которая так понравилась советским бюрократам от рок-н-ролла, что была названа «лучшей антивоенной песней II Ленинградского рок-фестиваля» в 1984 году.

Парадокс в том, что это — один из немногих треков Кино, который никогда не поют в переходах. Во всяком случае, я за всю жизнь ни разу не слышал. Он плакатный, он конъюнктурный, он никакой. А самое интересное: автор сам это прекрасно знает. Иначе бы он не начинал текст строчками «в этом мотиве есть какая-то фальшь»

В переходах поют «Группу Крови»: «я хотел бы остаться с тобой, просто остаться с тобой — но высокая в небе звезда зовёт меня в путь». Её герой не бросает на землю автомат и не уходит к любимой с поля боя. Он просит пожелать удачи в бою, в котором он, очевидно, сейчас будет принимать участие. Та же пластинка продолжается вполне однозначной «Войной», а заканчивается «Легендой», батальным полотном со строчками «Лишь потом кто-то долго не сможет забыть как, шатаясь, бойцы об траву вытирали мечи».

И на этом альбоме, и на следующих пред героем несколько раз возникает развилка «идти или не идти», и он каждый раз выбирает «идти».

Виктор Цой, возможно, и в самом деле был пацифистом — тогда так было принято. Но ещё он был романтиком, а это отразилось в гораздо большем количестве треков, и именно они, а не «Безъядерная зона», стали частью русского культурного кода. Его романтизм — гумилёвский, героический, позволял ему петь о войне не в плаксиво-минорных интонациях, принятых у советской эстрады, а так, чтобы потом эти песни играли в магнитолах у солдат в бесконечном количестве военных конфликтов. Вдохновляя, утешая, подсвечивая их самих будто прожекторам, позволяя стать в ряд с теми, легендарными, которые вытирали мечи о траву.

Творец, создавая текст, музыку, песню, выпускает её в мир, и она живёт дальше абсолютно отдельной от него жизнью и обрастает смыслами, которые автор в них, может быть, и не вкладывал. Попробуйте запихать «Группу крови» в антивоенный контекст, и увидите — не получится.

Так что, был бы он за или против? Вопрос лишён смыла. Но песни — звучат там, где звучат, и звучат там, где звучат — на фронте в том числе. И это — единственное, что важно.