Давайте-ка обсудим нынешнюю судьбу столь любимого либералами тезиса “территории теперь не важны”, такого модного и классного, когда была глобализация. Мол, нужны люди, инвестиции, инновации, технологии, а территории это вчерашний век международных отношений.

Ох уж, сколько я натроллился в свое время, спрашивая их, а почему они выступают с этим тезисом в России, а не в Киеве, ну или хотя бы в Тбилиси, Баку или Ереване? Выступили бы там с тезисом “территории не важны”, а мы бы посмотрели, что было бы дальше.

Ну это всё дела и разборки, скажем так, довоенные. А вот вам цитата свежайшего Фёдора Лукьянова:

Непосредственным поводом стала схватка за стратегически важную территорию, как это тоже часто бывало в прошлом. Штамп про «возвращение истории», кочующий из одного СМИ в другое, в целом отражает реальность. Столкнулись два типа воздействия. С одной стороны, классическая жесткая сила. Та, что руководствуется простыми, неотполированными, зато понятными категориями… С другой – продвинутый способ распространения интересов и влияния. Сила в нем реализуется как набор идеологических, коммуникационных и экономических инструментов. А используемые категории эффектны, но текучи, их именуют «ценностями».

После холодной войны верх практически всегда брали более современные средства, назовем их модным, хотя неточным словом «гибридные». Но, по большому счету, они никогда не встречали серьезного сопротивления, особенно лобовым вооруженным способом. Украина-2022 – решающий экзамен: какой из подходов победит. В этом смысле правы те, кто полагает, что последствия могут быть намного масштабнее, чем даже задумывались.

Разумеется, с точки зрения международников там, на Украине, сражаются друг с другом теории международных отношений. Но это у них просто такой уровень научной абстракции.

На самом деле, конечно, сражается Россия (и шире – Восток) с Западом. Украина выбрана местом, где происходит сражение – причем выбрана по желанию самой Украины и не нами. Поскольку в глобализированном по лекалам Запада мире Восток не может победить с помощью идеологических, коммуникационных и экономических инструментов – он использует классическое военное насилие. Но, разумеется, тоже не такое уж простое и прямое – задачи непосредственно убить врага или даже разрушить его материальную базу бомбами как таковой не ставится, задачи глубже и гибридней.

Наступление России лишь с виду кажется обычной “войной за территории”. На самом деле оно направлено на разрушение “ценностей” – не физических, а метафизических, тех самых, с помощью которых Запад побеждает. Эти “ценности” на глазах рассыпаются, оказываясь либо пустышкой и ложью, либо своей противоположностью. Идет разоружение Запада – не только в буквальном смысле, путем уничтожения запасов физического оружия, но и путем уничтожения оружия ментального, смыслового.

“Международное право”, “свобода слова”, “права человека”, “международные институты” – всё оказывается фанерными декорациями, за которыми западные дяди делали свой гешефт на доверчивых лошках. Деокрации упали – и лошки увидели, что их обманули, что у них в руках какие-то фантики и бумажки с подписями, исполнять написанное на которых никто не собирается.

Вот эти декорации и есть реальная цель спецоперации.