Когда Б. Ельцин призвал обогащаться, страна выходила из плановой экономики, но не была изолированной. За границей работали дипломаты, ведомства и предприятия внешней торговли, офицеры внешней разведки. Казалось, что им, знающим капитализм изнутри, и карты в руки — но ни один из тысяч людей, имевших рыночный опыт, не преуспел.

Почему? Не обучались презирать близких и убивать за деньги.

Первая волна капиталистов — это были цеховики + бандиты. Вторая — предприниматели + спортсмены. Обе волны схлынули к 1996-му. Я бы назвал этот период «периодом романтического бандитизма», когда одна конкурирующая за «жирный, ранее общий кусок» сила уравновешивала другую, а за слова и дела отвечали собственной головой.

Третья волна — это уже были ОПГ, включавшие предпринимателей, бандитов, силовиков, политиков, чиновников. Им и отдал доходные сектора экономики Чубайс в собственность под видом борьбы с «красными директорами».

С этого момента «цивилизованный беспредел», базирующийся на социальном расизме, лег в основу «рыночной экономики» и внутренней политики. Бандиты «наезжали» на конкурентов, а «на стрелки» приезжали менты и прокуроры. Заказ «масок–шоу» для конкурентов стал бизнесом.

Дефолт преодолели самые циничные. Алексашенко из ЦБ предупредил о предстоящей девальвации своих за три недели. Те собирали предоплаты с непосвященных под будущие поставки, конвертировали и отправляли на зарубежные счета. После обвальной девальвации рубля задержали отгрузку на несколько месяцев, а затем самым напористым отгрузили, подняв втрое цены. В результате те, кто заплатил $10 млн, получил продукцию хорошо если на $ 600 000.

Слабых «умножили на ноль». Даже обязательства перед наемными работниками, «партнерами» и «крышей» списали на дефолт.

Поинтересовался у одного «удачливого» (сегодня в сотне): готов ли он «закончить остаток жизни на золотом унитазе с автоматом в руках»? Человек подумал, что угрожаю, вспылил, а когда понял, что речь не об угрозе, продемонстрировал, что не понял «сути разговора для лохов».

В. Путин сделал легкую зачистку «собственников золотых унитазов», избавляясь от беспредельщиков, убивавших за деньги и нацеленных на «приватизацию государства», но «элитарии федерального уровня», обуздавшие механизмы заказа «маски-шоу» через Центральный аппарат налоговой полиции, перехитрили президента — натравили региональные отделения на десятки успешных, но вменяемых региональных предпринимателей под вывеской борьбы с «местными олигархами». Система захлебнулась.

Отдать должное — президент хитрость раскусил и упразднил налоговую полицию, но вменяемые с тех пор в меньшинстве.

«Умеющие дружить и договариваться» думали, что обманули президента. На самом деле обманули себя. Нe предложили механизмы юридической, а главное социальной реабилитации собственности. Стали изгоями, ожидающими звонка в дверь. Тратят на собственное потребление меньше, чем на взятки, содержание персонала и охраны.

Проиграло и общество. Когда крупные предприятия принадлежат временщикам, то о капитальных инвестициях, модернизации говорить трудно. Еще труднее губернаторам.

Что объединяет «сидельцев-элитариев»? Объединяет вера в избранность, деньги и «крышу», неуязвимость перед законом, лицемерие и неумение остановиться «при откусывании от общего», патриотическая риторика и «социальный расизм».

На самом деле всё это иллюзии, и они обречены. Их близкое окружение, включая жен и взрослых детей, их тихо ненавидит и присматривается к «своему куску в случае чего». Сотрудники, персонал, посвященные в тайны «подхода к заначкам», ждут «свистка от беды», чтобы запустить благородный механизм «грабь награбленное». Правоохранители ждут «ошибки сидящего на унитазе», ослабления «крыши» или разрешения начальства. Далее — «всех достал!».

С оперативниками и следствием охотно сотрудничают водители, помощники, бухгалтерия, охрана, партнеры. Соседи и окружение не видят «хвостов» наружного наблюдения, специалистов, устанавливающих аппаратуру наблюдения и фиксации правонарушений, потом «крыша» договаривается о собственной неприкасаемости, а «ты забудь телефон и решай свои проблемы сам».

В результате к моменту ареста в распоряжении следствия — десятки или сотни томов. В зависимости от масштаба «элитария». Далее страдальцу остается только писк про «плохое здоровье» или попытка «перекрасить уголовное дело» в политическое.

Законодатели этой моды — Гусинский и Ходорковский. Казалось, не дураки. Зачем выбирают худший из сценариев защиты в ситуации, когда на протесты выходит не более 0,1% своего персонала и не более 0,00001% избирателей? Наверное, всё-таки дураки.