Злые люди пишут, ув. друзья, что визионер современности Илон Маск оценивает текущий момент как неудачный для строительства светлого будущего. В том смысле, что его крупные фабрики в Германии и Техасе только жрут миллиарды долларов, а толку чуть. Что распад цепочек глобальных поставок всё никак не лечится, и это плохо. Что зарплаты в «Тесле» придётся обрезать на 10% (на фоне инфляции, да); что кое-кого придётся уволить и всё такое.

Сама по себе картина, в которой предмет статусного демонстративного потребления, визионерский электромобиль, будет собираться типами, которым только что обрезали з/п, которой им и так не хватало на бензин для старого форда, — представляется довольно хорошей иллюстрацией к моему любимому тезису: о наступлении эпохи нищепанка.

Напомню, чем нищепанк отличается от киберпанка: это когда мир высоких технологий, виртуальных реальностей и головокружительных контрастов существует не на самом деле, а, так сказать, по договорённости.

То есть миллиарды денег закачаны не в саму, например, виртуальную реальность — а в то, чтобы ею считали её жалкое подобие от Цукербринов под названием «Метавселенная». Миллиарды закачаны не в сами межпланетные корабли, перевозящие колонистов на пыльные тропинки Марса — а в трёхмерные эскизы вечно будущих марсианских городов. Не в фантазийную Устойчивую Энергетику — а в пейзаж с ветряками, за которыми (чисто на подхвате) коптит угольная ТЭС.

Потому что на самом деле денег и технологий нищепанка хватает только на имитацию киберпанковости с помощью «старой экономики», и то только для немногих, живущих за высокими заборами.

Это даже не лемовский «Футурологический конгресс», где, если я правильно помню, голые замёрзшие люди воображали себя роботами и опрыскивали друг дружку наркотиками, чтобы казалось, что они живут в светлом будущем.

Это мир, где даже действенных наркотиков, способных вызвать качественную грёзу и навеять сон золотой, сделать не смогли. Но общество договорилось этого не замечать и делать вид, как будто «будущее уже наступило».

То есть на самом деле вокруг продолжается всё тот же унылый двадцатый век с его углеводородами, танками, кровью и потом — а житель как бы наступившего двадцать первого должен говорить «вау, Илон представляет настоящего человекоподобного робота! Будущее уже здесь! До чего дошёл прогресс».

А спрашивать, почему этот робот будущего на самом деле не может поднести за вами сумки из сельпо и не имеет никакого интеллекта, просто неприлично и ретроградно, фу, дизлайк и отписка.

И кто не захочет, чтоб от него все отписались, дизлайкнув на прощание, будет мечтать о тесле, теслаботе и собственном Энергетически Устойчивом Поместье с минаретами-ветряками и солнечными панелями на крыше (на самом деле к этому прилагается в теневой действительности ещё и бензиновый генератор с чёрной горничной, но про это тоже неприлично упоминать).

В конце концов, мечтать — это всё, что от граждан нищепанка потребуется: купить всё это его жителям светит всё менее.

А мы так и останемся со своими углеводородами, мясом, ракетами и китайской бытовой техникой, горе нам.

Мир наступающего нищепанка в каком-то смысле есть мир революционный: он не стирает границу между материальным и виртуальным (потому что не может), но зато стирает границу между тем, что есть, и тем, чего нет — причём делает то, чего нет, предметом продажи и продаёт его как стрим.

В результате успешного внедрения данной практики в передовом мире «всё будет Украина» — ибо Свиностан, как ни парадоксально прозвучит, на сегодня самая передовая, прогрессивная и модерновая страна на свете, и пример для подражания великих западных наций.

Это, ув. друзья, будет выглядеть примерно так:

— Папа Йохан, можно, я открою окошко? Душно.

— Не стоит, малыш Зиги.

— Почему?

— Во-первых, на улице мороз, а твой папа много работает, чтобы в доме было тепло.

— Так всё равно же холодно.

— На улице ещё холодней. А во-вторых, там снаружи работает угольная ТЭС, и в воздухе много всякого вредного.

— Что-то я не понимаю, пап. Помнишь, раньше ты говорил, что мы откажемся от агрессивного русского газа и будем покупать его в США? А кто меня на демонстрации против ТЭС три года таскал? Почему тогда газа не хватает, а ТЭС опять дымит?

— Это временно, Зиги. Сейчас у наших партнёров в США есть некоторые трудности, которые мешают им помочь нам как следует. Но они с ними разберутся и помогут нам, и мы снова закроем ТЭС.

— И тогда всё будет как раньше? Ну, помнишь, когда папа Герхард ещё жил с нами и вы по полчаса плескались с ним в душе, а я играл в пубг сколько хотел.

— Нет, малыш. Как раньше уже никогда не будет.

— То есть я так и буду зимой в шапке спать, экономить электричество и в макдаке мыться?

— Я не понял. Ты хочешь унизить Путина или нет?

— Да мне в общем фиолетово. Я хочу жить по-человечески.

— Это в тебе говорит несознательность. Пойми: в эти тяжёлые дни, когда мы все объединились ради свободы Украины…

— Кстати, ты нашего просроченного украинца вчера миграционной полиции сдал.

— Не перебивай. В эти тяжёлые дни мы должны понять, что долг наших поколений — унизить Путина и спасти планету. Поэтому я сдаю урину на нужды фермеров, принимаю душ за 40 секунд и держу температуру в доме не выше 14 градусов. И поэтому мы едим здоровую пищу из переработанного сырья.

— А Путин от этого сильно страдает?

— Да!

— А как?

— Теперь он продаёт газ не нам, а азиатам. От них уехал литтл биг! В его стране вместо айфонов хуавэи, а вместо мерседесов грейтволлы. А если бы ты знал, как смешно называется то, что у них вместо макдональдсов, ха, ха.

— А у них в домах-то тепло? И пожрать есть чё?

— Ну… да.

— Тогда, по-моему, мы страдаем сильней.

— Ты не должен рассматривать это как страдание, Зиги. Это миссия. Мы откажемся от углеводородов, унизим русских и спасём планету.

— Ээээ мы откажемся, а русские с китайцами и индусами нет? У них что, какая-то другая планета?

— Вместе с нашими американскими союзниками мы заставим и их тоже отказаться от углеводородов. Но потом.

— А по-моему, папа Йохан, твои американские союзники на нас просто забили.

— Зиги! Как ты можешь. Не «на», а «в»!