Жили-были в Эдеме Адам да Ева. В полном довольствии на казённых харчах. Гуляли, свежим воздухом дышали, диковинные плоды вкушали, всякому зверью имена давали. И всё бы ничего, да однажды встретился у них на пути Змий.

— Ах, Адамчик, смотри какой толстый червячок на яблоне висит, — прощебетала Ева.

— Небось вредитель какой, — недовольно пробурчал Адам. — Ишь какую харю отъел на яблоках. Надо Хозяину сказать, пущай он этого гада дихлофосом каким-нить потравит!

— Не надо меня травить! — вкрадчиво прошипел Змий. — Я — хорош-ш-ший!

— Ой, он ещё и говорящий! — умилилась Ева.

Змий задумчиво поглядел на стоящую у Дерева парочку и, что-то решив про себя, обратился к даме:

— Прекрасно выглядите, милая гурия из сказочной Лемурии! Какие ручки, ножки, глазки, голосок! И… — тут Змий понизил голос до предела и чуть слышно прошипел, — …аппетитнейший задок!

Ева кокетливо стрельнула глазками, сморщила симпатичный носик и сказала своему спутнику:

— Видишь, Адамчик, какой галантный червячок! Не то что ты, увалень, приличного комплимента даме сказать не можешь!

А Змий продолжил свой охмурёжь:

— Если вы, о прекраснейшая, скушаете яблочко, то станете вообще неотразимой!

Тут он молниеносно нырнул в гущу ветвей и спустя мгновение появился вновь, держа зубами за толстенький черенок крупное наливное яблоко. Ева с интересом глядела на это чудо эдемской селекции, которое ей протягивал Змий. Она ухватила яблоко обеими руками и…

— Не ешь, дура! — в страхе закричал Адам. — Хозяин разгневается!

Но было уже поздно: Ева с аппетитом вгрызлась в румяный яблочный бочок. Глаза её широко открылись, она глянула на Адама и хихикнула:

— Милый, а почему ты тут в голом виде шастаешь? Это же неприлично! Ты ведь не зайчик какой-нибудь, а Человек. А в Человеке всё должно быть прекрасно: и тело, и душа, и прикид!

— Ты о чём, дорогая? — Адам в недоумении посмотрел на спутницу.

— Попробуй яблочко, тогда и поймёшь! — Ева протянула Адаму надгрызенный плод.

Дальше события покатились снежным комом с Арарата. Адам попробовал яблочко, его пробило на понимание сути вещей, потом сладкая парочка прикрылась фиговыми листками, после чего Ева решительно заявила:

— Так больше жить нельзя! Какой тут с милым рай, когда даже трёхкомнатного шалаша нет! Что же нам под кустиком что ли любовью заниматься? Мы — не зайцы, зайцы немы, а мы право голоса имеем! Идём скорее к Хозяину, я ему всё выскажу!

— А может не надо? Может под кустиком? — проблеял Адам.

— Надо, Адам, надо! — Ева ухватила мужчину за руку и потащила в центр Эдемского сада.

Демиург отдыхал в тенёчке, любуясь на сотворённый им Мир:

— И увидел Я, что это хорошо! — удовлетворённо произнес Творец. — А что, действительно неплохо получилось, если ещё учесть, что сроки поджимали. Мир сотворить, это вам не лобио кушать!

Тут раздались крики и на центральной поляне появились Адам с Евой. Первая женщина обличающе направила на Демиурга указующий перст:

— Шалашей со всеми удобствами нет! Дорог нет! Рыночной экономики нет! Демократии, свободных выборов и гражданского общества нет! Сменяемости власти нет! Права женщин ущемляются! И вообще, кто ты такой?

— Вообще-то я Творец! — попытался встрять в страстный женский монолог Демиург, но это ему не удалось: женские вопли заглушали всё и всех.

— Какой ты Творец?! Ты — халтурщик! Даже приличного айфона не сотворил, а туда же: я — Творец, я — Творец. Слушай сюда: или ты нам с Адамом сотворишь трёхэтажный шалаш со всеми удобствами, или я буду жаловаться!

— Кому?

— Найду кому!

— Ти-и-иха!!! Ма-а-алчать, женщина!!! Распоясались бездельники!!! Права им подавай, демократию им подавай, шалаши с удобствами подавай! Ты, — палец Демиурга уткнулся в Адама, — будешь в поте лица хлеб свой насущный добывать. А ты, — палец переместился на Еву, — будешь детей в муках рождать! А теперь — вон из Эдема! Чтобы духу тут вашего к обеду не было!

Так состоялось изгнание первых человеков из рая. Ангелесса Ужель Бабахина, сидевшая в кустиках, позднее сочинила роман «Еве открывают глаза», который вошёл в шорт-лист Большой Эдемской Премии. Но премию авторитетное жюри присудило Демиургу за шеститомную эпопею «Сотворение мира».