Слова «шваблык» в украинском языке нет. Но сейчас его можно услышать даже на улицах Киева – понаехали, понимаешь, носители региональных говоров, в которых оно есть. Собственно, «шваблык» – синоним литературного «сирныка», т.е. «спички».

Слово «шваблык» используется в ряде региональных говоров, главным образом на Закарпатье и в Галичине.

Некогда, в самом начале века, пришлось мне выполнять небольшую социологическую работу в Николаевском районе Львовской области. При этом услышал массу интересных историй из жизни галицкой глубинки. Одна из таких историй касалась «шваблыков».

Повествование вёл дед, старательно косплеивший образ Кобзаря, как он изображён на портрете Крамского: роскошные седые усы, благородная лысина со следами бритья (видать волосы сами выпадать отказывались), малахай неизвестного происхождения и бараний тулупчик домашней выделки — вонючий и шитый толстенной дратвой. Как его зовут, я за давностью запамятовал.

Дед, помнится, очень расхваливал европейский порядок, который был в этих местах при императоре Франце-Иосифе. Сам он, разумеется, порядка этого не видел, поскольку родился в первой половине 1920-х годов, в то время как святой для каждого галичанина император Франц-Иосиф умер в 1916-м. Впрочем, наверняка ему что-то рассказывали родители.

Справедливости ради, более транспортабельные односельчане показали мне дорогу и противопаводковую дамбу, построенную как раз при Франце-Иосифе, — до того в этих местах таких благ цивилизации не водилось.

Так вот о «шваблыках».

«Шваблыки» в этих местах всегда были (и оставались на время моей поездки) не только предметом первой необходимости, но и показателем состоятельности текущего государства.

Понятное дело, идеалом были австро-венгерские спички. Они были самые лучшие, но Степан Богданович их в глаза не видел (хотя говорил, что видел).

При Польше, как оказалось, спички тоже были очень качественные — действительно европейские. Только их не было. Причём не только лишь у них в селе, но даже и в райцентре Николаеве (называли его на польский манер «Мыколаюв»). За спичками надо было ехать во Львов или в «коронную Польшу». Ценились они крайне высоко. Каждую спичку раскалывали на две или четыре части плотницким топором, причём в селе только один мужик умел это делать так, чтобы не сбить серу, и брал за это каждую четвёртую из мини-спичек.

Потом пришли «совиты» — так на западной Украине называют советскую власть, отрицая у неё хоть какие-то национальные корни, которые присутствуют в литературном сочетании «Радянська влада» («рада» — совещательное собрание или представительский орган).

При «совитах» спички были очень плохие. Через одну они ломались или не загорались. Но было их много и не стоили они почти ничего. Тогда, в 1939 году, обилие спичек произвело на людей огромное впечатление. Некоторые даже пошли в партию записываться…

Потом пришли немцы. При них спички были почти как при Франце-Иосифе — качественные и европейские. Только село перешло на огнива. Хотя у старосты была подаренная немецким генералом (?) во Львове «запальнычка» (зажигалка). Чтобы её заправить, он ездил на немецкий аэродром и покупал флягу авиационного бензина.

Потом опять вернулись «совиты» и привезли с собой спички. Со временем они стали лучше, но до уровня польских так никогда и не дотянулись.

На мой вопрос о том, как со спичками сейчас, Степан Богданович закряхтел и, вытащив из кармана кресало, кремень и клочок газеты, начал раскуривать трубку.

P.S.: Дед, понятно, рисовался, но в этом же селе я видел, как пашут на лошади.