Обычно говорят, что поколение формируется значимым событием или выступившей ценностью, когда поколение было молодо. То есть о поколении Гражданской войны говорят — это те, кто в 18, 20, 25 лет жил во время этой войны.

Но если точнее: инициирующее событие случается не когда люди были молоды, а при формировании этого поколения. Если поколения росли в безвременьи, и потом случилось нечто значимое — поколения сформируются, когда составляющие их люди будут уже в зрелом возрасте. Структура поколений не задана при рождении — конечно, она создается историей.

Что случилось, что их соединило, что за общее качество? — Люди победили, и этот комплекс чувств транслируют. Они веселы, добродушны. Они — если надо — раздавят кого надо, но с этим вопрос решен. И кого надо, и можно ли давить. С теми, кого давить не надо, они вполне симпатично-улыбчивы, довольны и превосходительны. Они — победители. (Я говорю только о гражданских. Ни слова тут не сказано о фронтовиках, что произошло с людьми на фронте и что они принесут в мир — это другой и отдельный вопрос).

Я говорю о победителях, вторых победителях, которые не воевали. Ни дня. Победители в войне, которая прошла стороной. Да-да, так тоже бывает.

Вторые — потому что первые победители в нашей истории — это «поколение», пришедшее с Большой войны. Они были другими — о войне не говорили… И они воевали. Но это ладно. Это уже почти ушедшее поколение людей, это первые победители. Так случилось, что эта первая победа стала системообразующей — не секрет, что страна держится на общности памяти о той победе. Больше ничего не осталось, прочее съедено. Так что это крайне важная победа, первая победа, на ней всё держится. И потому сейчас победители — именно вторые, потому что место первых прочно занято, все знают, кто — первые победители.

И вторым важно встать в эту очередь. Там же разные мыслимы действия — можно забыть и тем самым обнулить очередь; можно перестать считаться — почему победы должны быть счетны? Можно найти много иных побед и быть четырнадцатыми… Чем выход в космос не вторая победа?

Ан нет. И тут важный жест: вторая победа. Символ.

И мне стало понятнее: разговаривать теперь совсем незачем. Люди всё сказали, во всём сами убедились, всё поняли — что им говорить и зачем? Они говорят: нет, мы вам сами всё покажем и всё объясним.

Если есть победа, есть и поражение. Победа была без фронтовых мытарств, и поражение от нее — без того, чтобы поражаемые занимали чью-либо сторону. Победителей победа объединяет (ссориться они будут потом), проигравших поражение дифференцирует — они становятся еще различнее. Да и какая разница, что они там думали, пораженные, если — проиграли.

В чем состоит поражение? Те, кто был против войны, проиграли. Глупо звучит, да? Но по факту — три года как проиграли, окончательно проиграли, ничего тут не сделать. Война же была? Вот и проиграли. И победители уверенно говорят: смотрите, страна сплотилась и в едином порыве вышла на войну. Что — власти? Какие власти? Да, власти. И миллионы работающих на войну, и солдаты, и волонтеры, и причастные, и одобряющие. Вся Россия. Это новое сплочение, слово «русский» получило новый вес и новое звучание, стало глубже и ясней.

Они вовсе не оптимистичны — хотя и довольны. Факт победы работает очень интересно. Во-первых… История обосновывается не своим началом, а концом. Именно факт победы окончательно удостоверяет, что война была правильной, ее правильно начали и правильно вели. И увидели, что сделанное — хорошо. Именно свершившаяся победа уверенно определяет, каким было прошлое, потому что это — её прошлое. Прошлое присвоено, обрело хозяина.

Это прошлое войны. Прошлое вышло из неопределенно-множественного состояния. Было много прошлых, у каждого своё. А теперь — одно прошлое на всех, прошлое нашей победы. Таково свойство системообразующих событий. Они создают своё прошлое, создают последовательность и значимость событий позади себя — и, конечно, оказывают влияние на будущее. Зная прошлое нашей победы, вторые победители теперь уверенно и бесстрашно видят следствия.

Что же говорят победители о будущем? — Конечно, как ни назови — это временное перемирие. В течение пяти ближайших лет будет Большая война. Ядерная. Там тоже варианты — от демонстрационных ударов и до самого серьезного замеса. Война будет мировая, её частью будет война России с Европой. На этом фоне продолжение тёрок с Украиной — просто комариный писк, о нём не стоит говорить. В замесе будут участвовать большие игроки — США, Китай…

Разумеется, формы конфликта не предопределены сейчас, протекать может, например, в виде «холодной войны» с отдельными горячими ударами. Но, в общем, мир будет гореть — и России будет тяжело (как и всем). — Так говорят победители. Что будет в насамомделе — другой вопрос, ответ узнают насамомдельские жители.

Так что — не оптимизм. Но — оптимизм: настроение и мировоззрение зависят от самого человека. Надо построить в себе правильную реальность. Надо внутренне перейти на правильную точку зрения. Вместо чувств минорных — тоски, нытья и отчаяния, можно войти в область чувств более радостных. Так войди! Не стой в дверях… Присоединяйтесь к нам, присоединяйтесь!

Всё хорошо, если смотреть из правильного угла.

Мы — победили! С такой, именно с такой точки зрения следует смотреть на мир и на будущее России. Победители доброжелательны. Они не поражены болезнью побежденных и слабых — ненавистью. Сейчас едва не самым тяжким оскорблением для России будет высказывание, что в ней господствует ресентимент. Нет! Никаких обид, зависти, никаких задавленных раздражений. Победители не таковы, нет, нет, они совсем не такие! Они же победили! Они не больны ненавистью, если кто-то где-то ещё болен ею — перестраивайтесь, так неправильно.

Это нас — ненавидят. А мы — сильны, веселы, готовы к трудным боям завтрашнего дня. Ведь три-пять лет пролетят быстро, нас скоро в окопы… оговорился, конечно: нам скоро в окопы.

PS. В рамках мирного урегулирования на Украине обсуждается в том числе Запорожская АЭС (ЗАЭС) и доступ к Черному морю, заявил в интервью CBS News спецпредставитель президента США Стив Уиткофф.