Николай Бердяев когда-то писал, что русский интеллигент любой практический вопрос любит превращать в идеологический. Нынешнее активное обсуждение в СМИ вроде бы технического вопроса о привлечении мигрантов на сезонные работы в сельское хозяйство говорит о том, что русский интеллигент – жив.

И жива его традиционная ментальностью, соединяющая народолюбие с обломовщиной. Под обломовщиной я разумею нежелание видеть и знать жизненную реальность как она есть, в том числе сельское хозяйство, вообще реальную, а не вымышленную утопистами хозяйственную жизнь, и тот самый русский народ, за который вступаются интеллигенты.

Как же обстоит дело в реальности, на земле?

Вот как было с сезонниками у нас. В нашем хозяйстве в Ростовской области со времён советской власти выращивали лук. Делали это мигранты из депрессивных районов Дагестана. Они приезжали на сезон, становились лагерем, готовили еду на всех, и уезжали, собрав урожай и получив плату наличными.

Местные этой работой не занимались по двум причинам: 1) она тяжела и не особо доходна и 2) они не умеют. Да, тут нужна определённая привычка, традиционный у дагестанцев навык, которого нет у наших.

Потом пошли устрожения со стороны ФМС, надо было на каждого работника выправлять документы, и мы просто-напросто отказались от выращивания лука, сосредоточившись на нашей профильной культуре – зерновых, в ней всё механизировано и мигранты не нужны.

На основании этого небольшого опыта, могу себе представить, что происходит в специализированных плодоовощных хозяйствах. Там много ручного труда, который ничем не заменишь, а умелых и привычных к делу мигрантов – не стало.

Народолюбивые авторы требуют повысить плату, чтобы заинтересовать местных. Она и так не слишком низкая: РБК пишет, что сезонникам платят до 5 тыс. руб. Нет, не в месяц и не в неделю — в день. Это 120 тысяч при 24 рабочих днях в месяц. Повысить ещё? Но тогда, очевидно, вырастет цена на конечный продукт. Тогда те же авторы станут профессионально печалиться о старушках, которые не могут купить яблочко или морковку.

Но дело обстоит ещё хуже. Сегодня «белые люди» не готовы выполнять «чёрную работу» ни за какие деньги. И так во всём мире. В этом смысле мы давно и прочно угнездились в клубе передовых наций.

В передовых странах определённые виды труда закреплены за пришлыми. Сезонники в Германии – из Польши, в Польше – с Украины.

У нас еще со времён советской власти на грязные и непрестижные работы народ не спешил; работали студенты, солдаты, на помощь колхозникам направлялись работники промышленных предприятий области, нередко приезжали люди из депрессивных областей, где работы было недостаточно. Всё строительство в нашем подмосковном посёлке с 70-х годов велось силами жителей двух закарпатских деревень. Они и сегодня тут как тут. Теперь уже дети и внуки тех, давних.

Строительство сегодня во всех странах во многом лежит на плечах мигрантов. Моему сыну несколько лет назад по случаю праздников остроумные друзья желали «отличных узбехов» – помесь успехов с узбеками. Действительно, на стройке у него были сплошные узбеки.

Великолепные дубайские небоскрёбы строят приезжие из Вьетнама, Индии, Пакистана. Получают 6 долларов в день, живут на казарменном положении, за любую провинность – отчисление.

На ныне почивший ЗИЛ ещё на рубеже 70-80-х завозили вьетнамцев: наши не шли, даже лимитчики из села. Это обстоятельство в те времена как-то замазывалось, но так было.

Так что неверно думать: заплати больше – и пойдут. Иногда – да, но чаще – нет.

Вот говорят: все места дворников заняли пришлые. Так-то оно так, но вот недавно моему знакомому, безработному инженеру, его приятель предложил работу дворника. Инженер побежал со всех ног? Как бы не так! «У меня же высшее образование!», — почти обиделся безработный.

Безработная москвичка постарается стать маникюршей или репетиторшей, но – не уборщицей. Для этого есть молдаванки. При этом репетиторша и домашняя уборщица «на круг» зарабатывает примерно одни и те же деньги – это я выяснила на примере нашего подмосковного посёлка.

Радикально решить вопрос о трудовых мигрантах в сельском хозяйстве – нельзя. Как нельзя ликвидировать сезонный характер работ: так устроила природа. В нашем климате надо действовать очень быстро — завтра пойдут дожди и ты лишишься половины урожая.

Нет возможности и механизировать все работы. Собирать яблоки, клубнику, персики – могут только люди. Да есть приспособления, удобные кроны яблонь, но без людей не получается. Так что либо гастарбайтеры – либо… либо мы все, включая «доцентов с кандидатами», о которых пел Высоцкий в песне про картошку, всем миром будем собирать урожай.

Если действовать чисто экономически – тогда гастарбайтеры. Если принудительно – тогда студенты, работники НИИ и т.п. Но нереально: ор поднимется до самой стратосферы.

А вообще-то не вредно было бы посылать студентов на картошку, как это делалось в старину. Увидеть, что еда возникает не в супермаркете – очень полезно. Глядишь, и «нищебродов-замкадышей», которые эту еду выращивают, все эти дизайнеры-программисты станут презирать несколько меньше, чем сейчас.