«Мы полны чувства национальной гордости, и именно поэтому мы особенно ненавидим свое рабское прошлое (когда помещики дворяне вели на войну мужиков, чтобы душить свободу Венгрии, Польши, Персии, Китая) и свое рабское настоящее, когда те же помещики, споспешествуемые капиталистами, ведут нас на войну, чтобы душить Польшу и Украину».

На самом деле в этом пассаже Ленина скрывается вся суть большевистской демагогии.

Великорусские дворяне и помещики ведут войны для того, чтобы душить свободу венгерских, польских, персидских и китайских дворян и помещиков, шляхты и пашей, императоров и мандаринов.

Внимание, вопрос: какое дело великорусским пролетариям должно быть до свободы венгерских и польских дворян, персидских пашей и китайских мандаринов?

Почему, в то время как великорусское общество, с точки зрения Ленина, обязано быть непреодолимо расколотым на эксплуататоров и эксплуатируемых, угнетателей и угнетенных, другие общества, подвергающиеся или якобы подвергающиеся «великорусскому национальному» и «империалистическому гнету», должны мыслиться нами по требованию Ленина как якобы бесклассовые, как лишенные эксплуататоров и эксплуатируемых?

Почему русский пролетарий должен быть на стороне польского помещика против русского царизма?

Чем право польского помещика угнетать и обирать белорусского крестьянина ценнее для пролетария, чем право «великорусского государства-держиморды» (по Ленину) обирать того же крестьянина?

Вот этот двойной стандарт — классовый подход в отношении к своим, бесклассовый принцип национального единства в отношении чужих — и есть величайшая ложь ленинизма, свидетельство его циничного лицемерия и открытой русофобии.

Выскользнуть из этой ловушки возможно только при помощи приема «это другое». Однако тут тоже ноги разъезжаются.

Про польских и венгерских помещиков большевику приходится говорить, что они якобы прогрессивней, культурней, чем русские помещики, а потому имеют право на большую свободу, которой угрожает реакционный царизм. В общем — это «народы со старинными культурными традициями, которые не сумел разрушить варварский царизм» — как называл грузин вернейший ученик Ленина Бухарин.

Но, в то же время, персидские и китайские помещики отсталы, недостаточно прогрессивны по отношению к русским — и именно потому им надо сочувствовать как жертвам колониальной зависимости. Они, по словам того же Бухарина, «были отброшены царским колониализмом на сотни лет назад». То есть до Черняева, Кауфмана и Скобелева среднеазиаты жили в XIX веке, а Российская Империя отбросила их в XV-й (видимо, тем, что запретила рабство).

В общем, как ни поверни – русские помещики оказываются недостаточно прогрессивны, чтобы иметь право угнетать поляков, и слишком прогрессивны, чтобы им было простительно угнетать китайцев.

Кажется, это называется «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать».

Запомните: Ленин, как всякий новиоп, как всякий патриот заграницы, весь построен на классическом двоемыслии: у нас национального единства нет и быть не может, только классовая борьба, а вот у них национальное единство есть, и ты этого национального единства не тронь.

Козалось бы — при чем тут хохлы?