Вокруг бешено обсуждают сериал «Чернобыль» и провоцируют меня на подробный разбор с далеко идущими (как у нас иронически заведено) выводами. Но я его не смотрел и, полагаю, в ближайшее время не соберусь.

Однако раз уж речь зашла о «chernobyl», как о хэштеге, то поверх этой темы выскажусь об идеологической конфигурации популярного искусства. Благо момент для подобных разговоров волшебный. Видны контуры насаждения сюжетных ходов. В 2019 году увидеть это не проблема.

Как известно, есть ложь, большая ложь и кинематограф. Пульс тут не в деталях и не правдоподобности сюжетных линий, об этом любят долго судить-рядить к месту и не к месту, но всё без толку. Суть – в постановке дискурса на верхнем уровне — «о чем говорить» и, что куда важнее, «о чем молчать».

Вот есть техногенные катастрофы XX-XXI века. Гигантская тема, очень интересная, проливающая свет на реальные механизмы мышления больших масс людей, развитие науки, инженерного дела и, часто, моральные качества населяющих территорию аборигенов.

Как на всё происходящее смотрит условный «творец»? Расцвет промышленного производства человечества. Фабрики-муравейники пожирают людей, а потом разлагаются и отравляют своим вываливающимся чревом все вокруг. Столкновение душ с механизмом. Драматично и невероятно визуально, особенно если запастись неплохим бюджетом. Находка для любого сценариста. Тут хоть утопия, хоть антиутопия, хоть триллер, а можно изловчиться так, чтобы собрать и то, и другое, и третье по очереди.

ОК, приняли к сведению. Теперь вопрос: какое событие можно выбрать в качестве исторических декораций?

Хм. Из нескольких сотен только хорошо известных и крайне странных (т.е. драматически богатых) происшествий на поверхности мы видим много-много 2-3, от силы 5 попыток художественного осмысления произошедшего. Причем в подавляющем большинстве случаев сами катастрофы показаны крайне схематично. Либо в качестве декораций трагедии и проявления несгибаемого характера главных героев, либо (редчайшая редкость для XXI века) в роли злого умысла конкретного набора людей. Это тем более интересно, что именно последний тип подачи материала был популярен в 80-х, когда главный герой сталкивается с произволом «в цеху» и выступает моральным компасом домысливаемого на ходу профсоюза хороших людей. Потому что все хорошие люди они там, на производстве. Декорации действа тогда были чаще всего условны и с реальностью подчеркнуто не связаны, но знающий человек увидит параллели. «Ржавый пояс» США или «Красный пояс» Парижа, к примеру. То есть сплошь локальные прецеденты, интересные большей частью местным партийным кадрам.

А есть ли что-то вызывающее оторопь у всего прогрессивного человечества, вне зависимости от возраста, национальной принадлежности и профессии?

Знаете, есть. Одна катастрофа-символ, которая залегендирована до мраморного состояния и поставлена на пьедестал земных грехов.

Если взять и напрямую задать вопрос британскому, испанскому или, скажем австралийскому обывателю, о чем он в первую очередь подумает при словах техногенная катастрофа, то в первой тройке вы гарантированно услышите ключевое слово – «chernobyl». Это не пустые догадки, подобных исследований было море.

Что, кто, зачем и почему там в этом «chernobyl» делал – не интересно настолько, насколько это только может быть не интересно уставшему сотруднику профсоюза тех самых хороших людей, которых не добили в кино 80-х. Но маркер в голове установлен ровно на отметке – государственный грех, которому нет оправдания. Атомная энергетика? Нет, ребята, только ветер, луна и волны. «Римский клуб» и Green New Deal.

Почему это так, в целом понятно:

— само событие крайне странное, так и напрашивающееся под определение «диверсия». Его необходимо было быстро объяснить за счет незадачливого оппонента. Не существует публичного объяснения ключевых цепочек событий до, после и во время, полностью опущена из публичной дискуссии глубокая аналитика и т.д…

— произошло оно на границе открытости и новой экономической политики. В этом смысле «чернобыль» — брат-близнец «тяньаньмэнь». Объяснение обоих инцидентов лежит полностью в плоскости дискурса конкурентов.

— РФ, так уж получилось, наследовала технологии и богатую базу атомной энергетики СССР, и теперь является крупнейшим игроком на этом рынке в мире. Рынок же крайне идеологизированный и коварный, на котором интриги плетут в несколько слоев. Кстати, много ли известно о зарубежных контактах РосАтома в деталях? С 1992 года по 2018-й? Думаю, говорят об этом в 1000 раз меньше, чем следовало и в 1000000 раз меньше сказочного «chernobyl». Об этом, скажу по секрету, можно снять десяток сериалов уровня HBO. Но что-то никто не торопится. Почему?

— государство, служившее фоном катастрофе, погибло и себя защищать уже не может. Должно или не должно – десятый вопрос. «Хорошее» оно было или «плохое» – вопрос двадцатый. Важен сам факт. СССР, как и Османская империя, Австро-Венгерская Империя и т.д. утратили возможность себя объяснить, их можно трактовать как угодно извне сломанной конструкции.

— в отсутствие хотя бы подобия открытой политической дискуссии в западной (и отечественной) прессе важно продолжать эксгумацию давно похороненных идеологических трупов в развлекательных целях, объясняющих текущие приоритеты истеблишмента и навязчиво зовущих избирателей-потребителей к урнам.

Вот так.

Самое главное: и техногенные и природные катастрофы, к сожалению, выявляют наиболее типовые паттерны поведения людей, вовлеченных в их разворачивание. Говорить в целом ряде случаев об этом не хочется до такой степени, что хоть газеты сжигай.

Что происходит в неумолимой реальности? Она, вы будете удивлены, достаточно сильно отличается от вымысла. О ужас! Вот несколько вопросов к сценаристам HBO на случай разработки дальнейших шедевров:

— в каком году появился полный отчет с количеством жертв и последствий для здоровья Three Mile Island (старшего братика «chernobyl»)?

— сколько техногенных катастроф происходит в США ежегодно (не так важно какого масштаба), и сколько из них приходится на военную промышленность? В Wikipedia можно не смотреть, нужно для начала выяснить, как и кто обязан о них отчитываться перед Конгрессом, например.

— сколько случаев насильственных смертей (в частности, с целью дальнейшего каннибализма) зафиксировано в эпицентре поражения урагана Катрина и где можно посмотреть статистику инцидентов? Не экономическую (ее с горем пополам сделали), а социальную. Включая последствия для здоровья, отравления, и да, убийства.

— сколько конкретно с перечислением фамилий и национальной принадлежности людей погибло во время ликвидации последствий катастрофы на Фукусиме? Хотя бы в первом приближении можно? А то что-то цифры скачут на нули.

— видели ли вы где-нибудь открытое обсуждение техногенных инцидентов в области атомной энергетике Франции? Там есть что пообсуждать, тема-то богатая. Google тут не особенно полезен – нужно лезть в профильную литературу и журналы. Там масса лакун.

А почему такие вопросы возникают? Потому что опытные люди обсуждают публично чужие болезни, а собственные вносят в медкарту тихо и без привлечения лишнего внимания. Как известно, информация о здоровье организма – ключевая и нередко используется против пациента.

PS. Факультативно — подумайте, а не приурочен ли выход сериала «Чернобыль» к упомянутому ранее Green New Deal? И вообще — кому и зачем нужен этот «зелёный новый курс»?

PPS. Для следивших за Фукусимой довольно очевидна феерическая неспособность японцев что-либо оперативно предпринять, отсутствие специализированных ресурсов и имитация бурной деятельности. Дошло даже до угроз американцев заняться ликвидацией самим, с последующим выставлением «счета». Плюс выпадение из шкафа скелета нехороших опытов с торием, который потом всем миром прятали обратно и старательно отворачивались. Только океан пока спасает, в который джапы льют всё радиоактивное дерьмо с развалившихся реакторов.

Я вам намекну — там улики (реальные) начали уничтожать прямо на месте. Поэтому расследования как такового не было. А пожар тушили срочно вызванные китайцы (есть там в Японии такой сорт «понаехов», которых местная мафия держит на положении рабов). И этих китайцев погибло весьма немало — что усиленно скрывается.

Группа российских специалистов из ведомства Минобороны исследовала пробы, отобранные после аварии на АЭС «Фукусима Дайичи» — и выявила в них следы работы с торием. Могло ли МАГАТЭ не заметить ведшиеся на станции незаявленные ядерные работы? Обнаружение тория стало сюрпризом. Специалисты отметили, что торий не входил в состав уранового топлива, так как присутствовал не в виде топлива, а в виде более летучего, чем UO2 соединения.

Знаете, о чем это говорит? Японцы на реакторах нарабатывали оружейный материал для атомной бомбы. Это можно делать скрытно от инспекторов МАГАТЭ — в топливных сборках во внутренних рядах твэлов могли быть на стадии изготовления установлены ториевые твэлы в небольших количествах. Вероятность их обнаружения инспекторами по ходу проверки при перегрузке невелика, искажения нейтронно-физических характеристик активной зоны будут незначительными и скроются в пределах обычных погрешностей расчётов.

Если торий облучается в реакторе отдельно от урана-235 и -238, то образующийся из тория изотоп уран-233 элементарно извлекается химическими методами. При этом оружейные характеристики урана-233 намного выше, чем урана-235. Поэтому нормами ДНЯО запрещается использование в реакторах чистого тория, допускается лишь уран-ториевый реактор, где торий перемешан с ураном-235 и -238 в определенных пропорциях, делающих извлечение наработанного урана-233 крайне трудоемким. Фраза «специалисты отметили, что торий не входил в состав уранового топлива» — означает пипец какой скандал по линии МАГАТЭ, переходящий в ядерный удар по Японии.