«Одна страна — две системы» — звучит как приступ политической шизофрении. Однако именно по такой схеме Коммунистическая партия Китая руководит двумя по сути разными странами внутри одной: материковым Китаем и Специальным административным районом Сянган. Сянган — китайское название Гонконга, который в 1997 году вернулся в лоно родины из-под суверенитета Великобритании. С тех пор город живет по отдельным от Китая законам, оставаясь его неотделимой частью.

Как в Китае сосуществуют демократия и социализм, а главное — как получилось, что британская корона добровольно отказалась от главного финансового центра Азии?

Три столетия назад Европа всерьез увлеклась Востоком. Внезапно монархи и придворные решили, что китайская ваза, ширма и чай сделают их особенными. Это понятно — качество китайских товаров в то время действительно было на высоте. Однако китайцы, продавая европейцам изысканные безделушки, стулья из красного дерева и шелк, не спешили наводнять свою страну европейским хламом. Не найдя, что продать Китаю, главная морская держава того времени — Великобритания — решила подсадить жителей Поднебесной на опиум. Китайским властям, естественно, не нравилось, что жители портовых районов вместо того, чтобы работать, пропадали в притонах, не выпуская изо рта курительную трубку. От опиума было решено избавиться.

В ответ британцы начали в 1840 году первую опиумную войну. Закончилась она тем, что империя Цин должна была выплатить Британии контрибуцию, отдать остров Гонконг и открыть для английских торговцев свои порты. Торговать с Китаем оказалось чрезвычайно выгодно, а потому вскоре началась и вторая опиумная война, по результатам которой корона получила полуостров Коулун, или Цзюлун.

Спустя еще несколько десятилетий Китай потерпел поражение в войне с Японией (1894-1895 годы), и британцам удалось получить и так называемые новые территории на севере Коулунского полуострова, и остров Лантау. Однако эти земли не стали их собственностью, они арендовали их на 99 лет, что в понимании британцев в то время значило навсегда. Практически Гонконг стал одной из колоний Британии. Более ста лет империя создавала производство, инфраструктуру и экономику города. Благодаря ей Гонконг стал порто франко и главным финансовым центром Азии. Уровень жизни там и в коммунистическом материковом Китае различались, говоря словами китайской поговорки, как небо и земля.

В 1971 году Китай официально стал частью мирового сообщества. До этого в ООН страну представляла Китайская республика на Тайване. Правящую Китаем Коммунистическую партию не очень устраивала перспектива иметь под боком англосаксонскую демократию, поэтому спустя год Пекин предложил ООН убрать Гонконг из списка колоний. Это, в свою очередь, лишило гонконгцев права на самоопределение, которое было дано всем новым государствам, выходящим из управления метрополий. Тогда 99 государств-членов организации согласились, что Сянган никогда не был колонизирован, он всегда был частью Китая, временно оккупированной Британией. Та же участь постигла португальскую колонию Макао, Тайвань, Тибет, Восточный Туркестан, Маньчжурию, а также территории нынешних Тибетского, Нинся-Хуэйского и Гуанси-Чжуанского автономных районов и Внутренней Монголии.

Когда бывший премьер-министр Британии Маргарет Тэтчер прибыла в Пекин для обсуждения с китайским правительством будущего Гонконга, она надеялась, что после возвращения города Китаю британцы смогут по-прежнему участвовать в управлении им — конечно, если китайцы сами этого захотят. Ответ Пекина был «крайне непредсказуем»: иметь соучастников в управлении главным финансовым центром региона они не желали. В 1984 году сторонами была подписана декларация, по которой Гонконг возвращался КНР, а также появлялся особый принцип управления: «одна страна — две системы». Интересно, что ни Китай, ни Британия, ни кто-либо еще не поинтересовался, что думают об этом сами жители Гонконга.

Перед тем как уйти из бывшей колонии, британцы все же попытались сделать так, чтобы у гонконгцев остались хоть какие-то свободы. Несмотря на то что Гонконг становился китайской территорией, он был не просто городом, а Специальным административным районом, с независимым от Пекина правительством. В течение 50 лет там должен был сохраняться капитализм и привычный гражданам образ жизни.

С тех пор как Гонконг стал китайским, прошел 21 год. Двух десятилетий не хватило, чтобы жители города смирились с тем, что из гонконгцев они превратились в китайцев. Вера в обещания китайских властей не вмешиваться в управление городом тоже себя не оправдала. В 1997-м некоторые надеялись, что демократия внутри страны поспособствует политическим изменениям на материке, Гонконг называли демократическим «троянским конем», который внедрит свободу в коммунистический Китай.

Были и те, кто приравнивал возвращение Гонконга к его гибели. Они предрекали, что британцы вскоре полностью потеряют свое влияние, официальный английский язык сменится на китайский и кантонский, а «выборная» администрация будет назначаться из Пекина. В общем, не будет Китай считаться с особенностями Гонконга.

Обещание не вмешиваться в жизнь Гонконга Пекин не выполнил. Уже в 2003 году гонконгское законодательство дополнилось статьей, по которой запрещались «любые действия по подрыву авторитета и деятельности Коммунистической партии Китая, политическая деятельность иностранных политических организаций, а также установление контактов с ними». Тогда полтора миллиона гонконгцев вышли на улицы в знак протеста, и нововведение пришлось отменить.

Поняв, что действовать исподтишка в Гонконге не получится, а его жители готовы бороться за свои права, Пекин решил действовать осторожнее. В 2012-м в гонконгских школах появились уроки патриотического воспитания, на которых детям рассказывали, как нужно любить и ценить материковый Китай, а также о том, как результативно прошла Культурная революция и демонстрации на площади Тяньаньмэнь в 1989 году.

Очередное недовольство гонконгцев вызвали первые в истории прямые выборы главы администрации района, которые должны были пройти в 2017 году. До этого ими занимался комитет выборщиков из числа гонконгской элиты, назначенный Пекином. Однако в 2014-м КПК пообещала, что управление городом будет передано в руки самих гонконгцев. При одном лишь условии: Пекин вместо выборщиков назначит самих кандидатов, чтобы убедиться, что они действительно «любят страну и любят Гонконг». Такого подвоха жители не ждали. Им словно разрешили пить все, что угодно, при условии, что это будет томатный сок. Дело вновь закончилось протестами.

На этот раз на улицы вышли сотни тысяч человек. Полиция не скромничала: избивала протестующих, применяла слезоточивый газ. Демонстрации, продолжавшиеся 72 дня, вошли в историю как «Революция зонтиков». Так она была названа потому, что протестующие использовали зонтики как щиты, что, впрочем, было не очень эффективно.

На этот раз протесты не помогли, и главой администрации все же стал пропекинский кандидат Кэрри Лам. После вступление страны в ВТО и появления таких мегаполисов, как Шанхай и Гуанчжоу, доля Гонконга в ВВП Китая снизилась с 16 процентов в 1997-м до 3 процентов в 2017-м. Китайский язык потеснил английский на позиции главного в Сянгане, главным образом потому, что около миллиона жителей материкового Китая мигрировали в Специальный административный район.