Зашел я тут в магазин… Cмотрю, на полке с пивом стоит такая прикольная бутылка, такую же в Варшаве пил, когда был. Żywiec на ней написано. И что–то так захотелось. Взял. Принес домой. Сделал пару глотков. Сижу, znaczy, думаю, и tutaj wszystko zmieniło się na biało–czerwone… думаю, что за фигня? I tu nagle z lodówki wychodzi Adam Mickiewicz i mówi jakąś bzdurę o moskalach i moralności, czego nie leżał sobie w ziemie, pedał stary? I od tych czasów nic oprócz języka polskiego nie rozumiem. Wydaje mi się, że piwo było przeklęte…

Меня зовут Бакшет, я работаю на строительстве кирпичного завода в подмосковье, живу в общежитии. В одной комнате со мной живёт парень Змитер. Как-то раз я угостил его пахлавой от мамы, а он протянул мне тарелку золотистых лепёшек, сказал, что это «драники». Я отломил кусочек, положил его в рот i тут нябыта цуд нейкi наўогул здзейснiўся, адразу ўсё стала прыемным, як дзьмунне ветрыку звечару ўлетку, нябыта птушкi лётаюць блiзенька-блiзенька i так духмяна пахнуць кветкi, што адначасова жадаеш плакаць i сьмяяцца.

Меня зовут Астахий, я неолуддит и примитивист, живу в деревянной избе. Случилась у меня гангрена на руке правой, остался без кисти, и тут мне предложили по какой-то там программе бесплатный протез. Ну я подумал, что снова эти паршивые технологии мне сунут, но тут бесплатно, хоть немного кровушки попью у этих гадов из корпораций, дело же святое. Ставят мне такие протез и тут вдруг всё начинает светиться неоном, заиграл синтвейв, шум летающих машин за окном, в паспорте имя на ник изменилось, ничего не понятно, появляется голограмма Рэя Курцвейла, затирает что-то о трансгуманизме, бессмертии и постлюдях, чего ему в своей виртуальности не сиделось только. Начал я вставлять себе в тело разные импланты, аугментации, все дела, потом раздумывал какие гены себе поменять, а потом решил вообще загрузить сознание в компьютер и стать идеальной машиной, избавившись от слабой плоти. Кажется этот протез был с трояном.

Иностранцы — это гады, которых Россия отогревает своим солнышком, а как отогреет, то они выползут и ее же кусают.

Как прочтешь в журналах и газетах, что делается в Европе, и особенно во Франции, то, право, все это кажется так непостижимо, что можно принять все напечатанное за выдумку и сказки! — У них там и климат, и изобилие, и просвещение, и усовершенствованные теории, и улучшенная администрация, и великолепные машины, искусства процветают, агрономия достигает неслыханных успехов, и чего, чего там нет! У нас же все худо; и дураки мы, и не умеет никто из нас ни хлеба сеять, ни даже есть его; и все у нас в ребячестве, и все делается дурно; и медведи-то мы, и раболепные невольники, и хуже нас нет существ на свете!

Пускай себе пишут в иностранных газетах, что Россия скоро распадется, что в России нет народности, что она страдает под железным игом и тому подобные бредни, — все эти нелепости только смешны, когда посмотришь, что делается у них и как спокойно у нас. Мы живем и судим просто, оттого и хорошо; не мудрим, а всякий старается, по крайнему своему разумению, исполнять свои обязанности, от того и идет все своим порядком. Порядок в мыслях, порядок в поступках. Мы знаем, что несть власть, иже не от Бога; знаем, что лучше иметь одного владыку, чем иметь их двести тысяч; что лучше покоряться законному, могучему властителю, который силен и защитит нас, чем повиноваться буйной, необразованной черни, которая умеет только жечь да грабить.

Л.В. Дубельт, Заметки и дневники.