Сказка о шестилапом драконе
Помнится, три с половиной года назад, когда Админ-Вседержитель в марте 2016 года поменял заглавную картинку сайта на нынешнюю, где изображён закат на таганайском Откликном Гребне, я об этом гребне писал. Да и как не писать, коли он с крыши моего дома виден купно с Двуглавой сопкой, да и бывал я там несчётное количество раз (сейчас не хожу — лапы уже, увы, не те). Но там инфа была наскрозь материалистическая. А тут намедни мой хозяин новую книжку замутил, а в ней такой конспирологии, прости Бастет, про Откликной Гребень наворотил, что Фоменка нервно в сторонке курит, а могет быть и вовсе кальвадосом горе заливат. Вот я и решил вас нынче немного поразвлечь, и, умыкнувши у Сашки историю про Откликной Гребень, решил её до вашего сведения довести. Ежели чо, не ругайтесь, что многа букафф, это я лаконично могу писать, а хозяин горазд турусы на колёсах разводить (старой формации чел, доинтернетной).
Переполох на Таганае или Дракон-инопланетянин
Гуляли как-то раз друзья-приятели — Пегас, Уренгай-бабай и Медведь — по таганайским еланям. Дошли до Откликного гребня, а тут смеркаться стало. Известное дело: август, не июнь — дни-то куда как короче на пороге осени. Развели костерок, а воды-то для чая нет как нет. Медведь выжидательно на Пегаса глянул. Крылатый конёк этот взгляд поймал и возмущённо закричал:
— Я вам что, Гидробуртрест какой-то, что ли? У меня копыта не казённые! Не буду стучать и воду добывать!
— Пегасик, ты, это самое, полегоньку стукни! Чтобы кружечкой в котелок начерпать. А то как без чайку-то?! А у меня и медок припасён, — заискивающе сказал Медведь.
— Пегас, ну не ломайся! Будто мы не знаем, что ты кучу ключиков на Таганае наплодил.
— И вовсе не кучу, а всего пять, ну, максимум — семь! И то по вашей милости! Вечно вам для чая вода нужна, а я отдувайся!
— Пегасик, а я тебе свежего пирога с малинкой от самой Веселухи дам.
— От Веселухи? — Пегас облизнулся. — Тогда ладно, стукну легонько.
И действительно легонько стукнул. Родничок забил махонький, только кружечкой воды и начерпать. Долго ли коротко ли, а вода вскипела, Медведь чай на семи травах заварил и разложил на чистой холстине туесок с мёдом да пирог с малиной. А тут на огонёк и отставной унтер-шихтмейстер Пётр по прозванью Семь раз небритый пожаловал. Он с самой Круглицы шёл, да большой пестерь с голубикой нёс. С Медведем и Уренгаем Пётр уже давненько познакомился, а вот крылатого конька впервые увидал:
— Нешто это сам Пегас Посейдонович? Давно о тебе от Павла Петровича да Вани Бушуева слыхал, а встречать не доводилось!
Пегас с любопытством глянул на незнакомого ему мужика:
— А вы кто таков будете, сударь?
— А я, изволите знать, отставной отставной унтер-шихтмейстер Пётр по прозванью Семь раз небритый. У Павла Петровича в услужении был, с Ваней Бушуевым на одной улице жил. А нынче внуков-правнуков нянчу, да побаски им сказываю.
— И много побасок знаешь?
— Да уж изрядно!
— Про всё, про всё?
— И даже про то и это!
Пегас взмахнул крыльями и звонко произнёс:
— Про то и это я и сам знаю, а вот расскажи-ка ты нам лучше про Откликной гребень!
— Ну что ж, можно и про Гребень…
***
Историю я эту от своего деда слыхал. Будто де в незапамятные времена в наших горах жил ужасный агромадный Зверь, который своим рёвом на всех страх наводил. И никто этого Зверя усмирить не мог. Но тут забрёл в наши края святой отшельник и своей молитвой Зверя усмирил и окаменил. И остался от того Зверя только его громогласный Рык, что и по сей день путников в изумление приводит.
***
— Э-э, брат Пётр, а вот тут ты глубоко неправ, — Медведь покрутил лобастой башкой. — Не так всё было, не так! Уж я-то про это доподлинно знаю, сам всё своими глазами видел. И вовсе никакого отшельника не было, а Зверь-то тот и вовсе не Зверь, а Дракон-василиск.
— Потапыч! А как оно всё на самом деле было, расскажи, — Пегас в нетерпении аж затанцевал на месте, ероша перьями на крыльях.
— Ну, слушайте!
***
Случилось это в те незапамятные времена, когда Авантюриновый Пик на семь вёрст к небу вздымался, Три Брата — Пицеандр, Таедандр и Бетуландр — всеми окрестными лесами владели, а в Долине Сказок мирно уживались друг с другом всякие диковинные существа, от которых ныне и имён не осталось. А самым главным был Таганай-батыр, что с самим ясным Месяцем дружбу водил и за порядком в нашей округе следил.
Как-то раз среди белого дня раздался такой гром и грохот, что все уши позатыкали и наземь пали. Пронёсся по небу огненный шар и упал прямо на вершину Авантюринового пика. Тот и сложился как гармошка. Был Пик в семь вёрст и не стало его, только мелкие зубчики по кругу, а центре громадный шар, пышущий жаром. Все окрестные леса от того жара и заполыхали свечками. Тут враз тучи небо затянули, гром грянул, из туч огромная бородатая харя высунулась и прогрохотала:
— Непорядок-с!
Потом харя исчезла, а из туч вылезли четыре волосатые руки и опрокинули вниз гигантскую бадью с водой (мы все так и не поняли, кто это был: то ли Зевс, то ли Юпитер, то ли Перун, то ли все трое вместе). Пожар мигом угас, шар зашипел, почернел и распался на две половинки. И вылез из шара не мышонок, ни лягушка, а неведомый зверушка: глаза зеркалами блестят, на спине гребень топорщится, по краям которого перепончатые крылья парусами, а на конце длинного хвоста шип огромадный, что твой тетраэдр. А лап и вовсе три пары. Не то насекомое какое, не то химера мутагенная. В общем, впечатляющая зверушка вылезла. И принялась она остатки шара в землю втаптывать. Не иначе, как у зверушки когнитивный диссонанс приключился. Долго ли коротко, а шар она втоптала, на афедрон уселась, хвост об себя окрутила, аки кошка, крылья распустила и стала окрестности обозревать.
Народ лесной, всякие там белочки-припевочки, зайки-горностайки и прочие рыси-волки-лисицы, под кустами заховались, за камнями затихарились. А зверушка, посидев и окрестности обозрев, поднялась и эдак не спеша почапала в Долину Сказок. А пришедши туда, на чистом индоевропейском наречии сказала:
— Я ваш дядя! Я прилетел с Беты Водолея и буду теперь у вас жить!
Население Долины Сказок от такой наглости офигело и обалдело: сроду тут их никто не трогал, ни боги, ни титаны, ни батыры-богатыри. А тут — на тебе, какое-то неведомое существо заявляет, что он, мол, де их дядя, и теперь будет у них жить. А где жить-то: места-то самим едва хватает, а тут такая туша. За коммуналку будет как за одного платить, а потреблять воду и прочие ресурсы даже не за десятерых, а чуть ли не за тысячу, ежели не более. Вышел тут вперёд самый старый житель Долины эльфогном Магнум Примус и говорит:
— Извините-простите, но никаких дядей, а равно тётей и бабушек с дедушками у нас на Бете Водолея и даже на Альфе Центавра отродясь не было. Так что шли бы вы куда-нибудь подальше на сорок три буквы со знаками препинания. Вас тут не стояло и звать вас никак!
— Это меня не стояло?! — взревело тут чудище басом, аки Карузо купно с Шаляпиным. — Это меня звать никак?! Да я Блистательный Князь-Дракон Фободеймос из императорского рода Василисков! Ужо я вам тут сейчас! — с этими словами чудище сорвало с морды зеркала, оказавшиеся очками, и окинуло всех собравшихся в Долине взглядом. И всякий, кто этот взгляд поймал, тут же и окаменел. И превратилась Долина Сказок в парк скульптур.
Сплетница Сорока-белобока подскоком да подлётом понеслась к Трём Братьям:
— Братцы дорогие, богатыри удалые! Там чудище с Беты водолея всю Долину Сказок в камень обратило! Ой беда, ой беда!
— Да не верещи ты так, а всё толком обскажи, — сказал старшой брат Пицеандр.
Сорока, тряся в страхе длинным хвостом, всё начистоту и рассказала. Братья в затылках почесали, булавы на плечи покидали, да и отправились с инопланетным чудищем на бой. А Князь-Дракон в Долине Сказок уже третьего лося догладывал. Братья с тылу подкрались и давай пришельца по гребню, да по крыльям дубинами охаживать. Бросился Князь-Дракон с перепугу наутёк, аж до Большого Лога без остановки бежал. Потом опомнился, очки снял и развернулся к Трём братьям передом, а к Дальнему Таганаю задом. Тут братцы и окаменели. Сорока, вполглаза на это глядевшая, разом из полноцвета в монохром обратилась. Раньше-то она всеми цветами радуги сияла, почище заморских попугаев, а тут с перепугу чёрно-белой вмиг стала.
Понеслась Сорока, вереща от страха, на небеса. А там троица громовержцев пирует: Зевс нектар разливает, Юпитер амброзию нарезает, а Перун на гитаре играет. Сорока пуще прежнего разверещалась:
— Они тут пируют, а там мир гибнет! С Таганая началось, а Олимпом кончится, старые вы перечницы! Они тут нектаром наливаются, а там Князь-Дракон из рода Василисков всех в камень обращают! Рятуйте, боги добрые! Рятуйте!
— Ты что это, старая сплетница, панику поднимаешь?
— Какая паника, когда тут скоро все камнем станут! А вы, старые пьяницы, никаких мер не принимаете!
— Ужо мы ему сейчас, — заискрился молниями Юпитер.
— Тащи бадью с мёртвой водой, брат Перун, — загрохотал Зевс.
Перун с пьяных шар бадью и притащил, да малость ошибся: вместо мёртвой бадью с живой водой приволок. Ухватились громовержцы за ёмкость и понеслись на Таганай под прикрытием грозовых туч. Мигом домчались: пьяным богам и миллион стадий не крюк. Глянули вниз, а там Князь-Дракон двенадцатого лося доглядывает. Подняли бадью, да и ухнули вниз на инопланетное чудище. Вода в турбулентных атмосферных потоках на огромные капли раздробилась. Князь-Дракон глянул вверх, живые капли разом и окаменели, ссыпавшись разом в долину между Большим и Средним Таганаями. Целая каменная река образовалась.
Сорока чуть под камнепад не попала, два пера из хвоста потеряла, и из последних сил на пасеку к Таганай-Батыру поковыляла. Еле-еле добралась и чуть дыша прострекотала:
— Всё пропало! Всё пропало!
— Что пропало, куда пропало? — спросил Таганай-батыр, откладывая в стороны соты со свежим мёдом.
— Заповедные наши места пропали, Таганаюшка! Всё Князь-Дракон из рода Василисков в камень обратит! И Три брата перед ним не устояли, и громовержцы спасовали.
— И где этот охальник сейчас? — вопросил, вставая с пенька, Таганай-батыр.
— Где, где?! Знамо дело, что не в Караганде! В Долине Сказок всех лосей поел, а сейчас между Двуглавой и Круглицей лежит, в две дырочки сопит.
— А, понятно! Ну ладно, сейчас мы этого нарушителя порядка укоротим. Где тут у меня Зеркальный серебряный щит? А, вот он, за пеньком завалялся, — Таганай-батыр поднял щит, любовно протер его чистой холстинкой, нацепил на нос зеркальные очки и обратился к Сороке,
— Ну, пошли, что ли, болезная! Садись на плечо, да глазки-то прикрой, неровен час окаменеешь!
Пришёл Таганай-батыр в долину меж Двуглавой и Круглицей, что после Авантюринового Пика остались. Смотрит — действительно лежит Дракон и в две дырочки сладко сопит. Большой Дракон, породистый, сразу видно, что родом с Беты Водолея. С Альфы Центавры куда как мельче. Таганай-батыр в молодости-то весь Млечный Путь автостопом проколесил, где только не бывал, пока на Земле не осел. И Драконов видал, и Василисков, и Драконов-Василисков. И как с ними бороться, прекрасно знал: Драконов по лбу палицей, Василисков — в ухо десницей, а химерических Драконов-Василисков — Зеркалом прямо в нос. Так Таганай-батыр с пришельцем и поступил. Подошёл поближе и со всего маху Зеркалом в нос и заехал. От такого удара глаза Князя-Дракона из императорского рода Василисков широко открылись, в зеркале отразились, и от своего же взгляда пришелец вмиг окаменел. Да… Так вот всё и было!
***
— Ой, жуть какая! — Пегас в восхищеньи глянул на Медведя! — И вы, Михайло Потапыч, всё это видели.
— Видел, вот как вас сейчас! — Медведь сделал изрядный глоток медовухи из фляжки и занюхал горбушкой чёрного хлеба.
— А как же ты, Потапыч, сам-то не окаменел? — ехидно спросил Семь раз небритый.
— Хм, а разве я говорил, что не окаменел? Окаменел, ещё как окаменел. Ещё в Долине Сказок, куда зашкерился после того, как шар в Авантюриновый пик врезался. Ой, жутко было. Стою я эдак весь из себя гранитно-каменный, всё вижу и слышу, а ни пошевелится не могу, ни слова молвить.
— А как же ты, друг любезный, живым-то вновь оказался? — покрутил головой Уренгай.
— Как, как, — пробурчал Медведь. — У Таганай-батыра склянка с живой водой в избе на полке завалялась. Он ей меня и того… оживил. От того и живу так долго, что живой водой оживлённый!
— А что, на остальных-то не нашлось живой воды?
— Да откуда! Громовержцы-то весь наличный запас тогда на пришельца вылили по оплошности Перуна. Жди теперь, когда с животворящего Сталактита в Пещере Жизни и Смерти, что под Юрмой на семь вёрст вглубь лежит, в бадейку накапает. Там ведь одна капля за тысячу лет набирается.
— Да-а, пить всё-таки вредно! — назидательно произнёс Семь раз небритый, отхлёбывая медовухи из медвежьей фляжки. — И для здоровья, и вообще!
— И не говори, брат Пётр! — поддержал приятеля Уренгай, делая глоток из переданной фляжки.
А Пегас ничего не сказал, поскольку обдумывал рассказ Медведя с точки зрения трансцендентного репунсизма. По всему выходило, что повествование Медведя в эту теорию вписывалось идеально. «Напишу, непременно напишу статью в ˮВестник трасцендентностиˮ, — мысленно произнёс Пегас. — А что, чем я хуже Демокрита или Платона?»
***
Ну, ладно, пойду обедать. А вы, ежели чо, на мово хозяина сильно-то бочку не катите, старенький он уже, ум за разум порой заходит и склерозом прикрывается.
С наилучшими пожеланиями доброго дня и не менее доброй ночи ваш ФЕЛИСКЕТ.
Иллюстрация: коллаж Фелискета
Еще пиднажми, болярин, и превзойдешь Толкиена, Андерсена и Бажова, как нефиг делать!
Ой, Ваше Великчество, куды ж мне с кошачьим-то рылом да в литературный ряд))
Мы так, по малёху))
Знатно.
В закладки.
Нню каг жы йа и бес оффтопу?
Вот вам чюдеснаго из светлых краёв демократеи и толерантносте:
Профсоюз университетов и колледжей (UCU) Великобритании начал забастовку против пенсионной реформы: более 43 тыс. человек отказываются проводить занятия и выходят на протестные митинги, пишет The Independent. Теневой министр образования призвала не нарушать учебный процесс и сесть за стол переговоров с вузами для достижения общего и справедливого решения.
Такта – Баболизо проводит политику пенсионного грабежа, да.
Доколе?
Причём заметьте — теневой министр призвал, а действующий министр на это всё пилюват хотел.
Жаль Хенрена нет, а то бы он объяснил нам что это методичка для Путина.
Хенрен наверное занят.. поливанием кустов чёрной смороды машинным маслом.
Привет человеку, читавшему эту статью в маршрутке и вышедшему у м. Купчино))
Да.. в светлых джинсах и черной куртке, черных перчатках, черной шапочке с черной сумочкой))
Опечатка: “— А я, изволите знать, отставной отставной унтер-шихтмейстер ” (повторение слова).
Сказка хороша, сам балуюсь подобным, оценить могу :)