Блумберг пишет, что русская хватка на мирном атоме продолжает крепчать. Экспорт за последний год подскочил на 20%, во многом благодаря продажам в Китай. Породистая американская пресса также сокрушается, что рост прибыли – не единственный бонус: каждый раз, когда Росатом подписывает новый контракт, он обеспечивает себе новый рынок и политическое влияние в регионе, вероятно, на десятилетия вперёд.

Так вот по поводу нытья породистого издания Блумберг на тему прирастающего контрактами Росатома хотелось бы соотнести его с другим нытьём – отечественным – на тему якобы отсутствия у России мягкой силы. Потому что эти два нытья взаимоисключающи: Блумберг хнычет, что русские вслед за атомными сделками протаскивают в нужный регион собственное политическое влияние, в то время как домотканый скулёж убеждает соотечественников, что у нашей с вами Федерации никакой мягкой силы нет, Россия в неё не умеет в принципе.

Потому что домотканый скулёж мягкую силу воспринимает исключительно в той обёртке, в которую Запад её десятилетиями упаковывал, ежегодно вкачивая в Голливуд и прочее развлекательное производство по бюджету небольшого европейского государства.

В итоге под мягкой силой и у нас теперь принято понимать исключительно киношку, музычку, балет, матрёшку с балалайкой и русский борщ – и потом жаловаться, что при кратно меньших бюджетах в индустрии мы никак не можем свой собственный Голливуд отгрохать, чтобы весь мир, затаив дыхание, смотрел именно наши фильмы и слушал именно нашу музыку.

Иначе нещитово, иначе не мягкая сила.

Но мы уже неоднократно писали, что культурная экспансия – это только один из видов возможного наползания на соседей. Экономическая же экспансия по своей сути ничуть не менее мягкая, но куда более действенная, если государство хочет не просто аборигенов в моменте развлечь, но и прочно закрепиться на внешнем рынке.

Экспансия на внешние рынки за счёт мирного атома в этом плане довольно показательна. Само по себе строительство АЭС – занятие довольно затратное – поэтому государство-строитель нередко выделяет на него кредит, а следом ещё заключает договора по обслуживанию станций, по обучению персонала и поставкам топлива.

Такое вот финансовое и техническое сотрудничество очень хорошо укрепляет двусторонние отношения между продавцом и покупателем. И надолго. Особенно в периоды глобальных экономических кризисов, когда те государства, что с кукухой до сих пор дружат, становятся куда более прагматичны и куда менее сентиментальны.

Ну да, у России просто такая вот мягкая сила – она в первую очередь внедряется не через экран телевизора, а через мирный атом, газ, нефть, космические технологии и поставки зерновых, и прочие не очень творческие экспортные позиции.

Вы скажете: ну да, сколько всего в Европу поставляли, но что-то не сработало.

Дорогие друзья, никто не может помешать Европе выстрелить себе в башку, но ещё раз напомним: сделала она это не потому, что российская (экономическая) мягкая сила не работала, а потому, что российская мягкая сила работала достаточно хорошо, чтобы подтащить под себя в итоге крупную долю всего европейского энергорынка. И дальнейшая наша экономическая экспансия на этом направлении представляла для европейцев угрозу тотальной зависимости, о чём и их собственные, и американские политики также заявляли неоднократно.

Не спешите утверждать, что российская мягкая сила не работает. Иначе вам трудно будет себе объяснить, почему после начала конфликта добрые две трети нашей планеты продолжили с Россией торговать как ни в чём не бывало и не ввели против нашей страны санкции.

Это не значит, разумеется, что в области культуры ничего делать не надо – во всех областях всё всегда надо делать.

Но российская мягкая сила однозначно существует, и в целом, судя по нытью в зарубежной породистой прессе, работает довольно эффективно. Ещё и деньги зарабатывает.