Я вошёл в кухню. Открытое настежь окно не спасало от табачного дыма. Всё было заполнено ядовитой серо-голубой пеленой, из которой, как из тумана, донёсся похожий на пароходный гул ревущий голос:

– Россия? Россия всех переживёт! И меня, и заграницу, и врагов! Что ей санкции? Нет, Рома, ты меня послушай! Экономика устояла? Устояла! Союзы, договора, контракты на Востоке заключаются? Заключаются. Импорт идёт? Идёт! Зачем ей Запад, Ромочка? И ты говоришь, что Россия рухнет?

Голос принадлежал гигантскому увальню в толстых очках и растянутой футболке, который сидел за столом перед частоколом из зелёных бутылок и энергично размахивал волосатыми руками. Эту мысль он внушал щуплому, интеллигентному на вид мужчине в клетчатой рубашке, застёгнутой до верхней пуговицы. От едкой атмосферы Рома часто моргал и подкашливал.

Великана, выступающего за светлое российское будущее, звали Андрей. Я плохо знал его и только слышал от наших, что работает он в газете. Одним словом – журналист. Его оппонента Рому я знал ещё меньше. Чем он занимался и как попал на нашу пирушку – оставалось загадкой.

– Андрей, ты не прав, – растирая лоб, возражал Роман. – Ты живёшь в иллюзиях…
– Нет, это ты живёшь в иллюзиях!
– Ну послушай, послушай, – затараторил Роман. – С экономикой в России всё намного хуже, чем говорят по телевизору. Я знаю, поверь, у меня есть источники среди депутатов и экономистов…
– Плевать я хотел на твои источники! – крикнул Андрей и закурил так энергично, что табачного дыма заметно прибавилось.
– Всё плохо! – гнул свою линию Роман. – Доходы уменьшаются, инфляция растёт, а война? Ты не знаешь, что творится на передовой. Почитай интернет!
– Война, экономика, санкции – это всё временное, Ромочка! – отмахивался Андрей. – Ну не смогут люди в ближайшем будущем обновить автомобиль, холодильник. Неприятно, соглашусь. Но в целом картина не меняется. Война? Так Россия всю свою историю воюет!

Тут хилый скептик лукаво прищурил глаза и со значением поинтересовался:

– И долго народ будет терпеть лишения?
– Потерпит, не сахарный! – выдувая в сторону табачный дым, бросил Андрей. – Голода не будет, дефолта тоже…
– Ошибаешься, – улыбнулся Роман. – Всё имеет конец. И народное терпение тоже. А что если народ попросит эту власть? А? Скажет: я устал, надоело!

Тяжеловес Андрей долго смотрел на оппонента, а затем громко, отчего задрожали оконные стёкла, рассмеялся.

– Власть сегодня, – веско заявил он, – имеет такой запас прочности, который не снился никакой конструкции. Она может на голове ходить, и народ её всё равно поддержит. Власть и народ, – он поднял вверх огромные руки и схлопнул их, – едины!
– Неправда! – возмутился Роман и даже вскочил с места. – Ты живёшь в скорлупе! Ты не хочешь смотреть объективно! Грядёт, грядёт народное разочарование и уже скоро власти будут заданы вопросы! Люди просыпаются, и я удивлюсь, если в роковую минуту хоть кто-то встанет на её защиту! Не будет таких! И вот тогда, вспомнишь мои слова, Россия рухнет окончательно.
– Сто лет это слышу, – Андрей явно заскучал от надоевшего спора. – На все голоса: сейчас, сейчас, народ проснётся, он увидит, он потребует, он… Не будет такого, Ромочка. Выдумки! Россия сегодня сильна как никогда в своей истории!

Так случилось, что из гостей я вышел вместе с огромным Андреем. Мы затолкались в узенький лифт, где он, очевидно, стесняясь своих размеров, демонстративно отвернулся в сторону. На улице он вздохнул свободно и тут же закурил.

– Знаешь, а я согласен с твоими словами, – заявил я журналисту, избегая неловкой паузы. – Мысль чуть груба, но я рад, что патриотов у нас всё больше.
– Патриотов? – переспросил Андрей. – Кто патриот?
– Ты…
– Пфф! – ухмыльнулся журналист. – Да будет тебе известно, я работаю в самом либеральном издании страны. И к патриотам, к счастью, не имею никакого отношения.
– А тот, второй – коллега?
– А вот он как раз патриот! Из ваших. Которые взвейся да развейся. Ведёт канал, блог, вечно скулит и чёрт знает чем ещё в интернете занимается.
– Так вы же…

Андрей причмокнул.

– Исчезни в России кухни, у нашего человека останутся только храмы.