«Битва за Россию! Началась революция!» – балабонит интернет по итогам прошедшей и в ожидании будущей бучи на московских неразрешённых митингах. Мой сын, человек практического профессии, пожимает плечами: чепуха, несерьёзно, всё это только в интернете да в некрепких головах школяров и студентов. Однако революции всегда приходят внезапно, даже для своих адептов и активистов.

Николай Бердяев рассказывал: «Вспоминаю, что приблизительно за месяц до февральской революции у нас в доме сидели один меньшевик и один большевик, старые знакомые, и мы беседовали о том, когда возможна в России революция и свержение самодержавной монархии. Меньшевик сказал, что это возможно, вероятно, не раньше, чем через 25 лет, а большевик сказал, что не раньше, чем через 50 лет».

Революции всегда приходят как стихия, вроде лесного пожара. И, как пожар, они – плод чьего-то нерадения и недосмотра. Граф Жозеф де Местр, переживший и описавший Французскую революцию XVIIIв., считал, что всякая революция – наказание за грехи, за неисполненный долг. Страшное наказание. Но в момент революционной бучи её участникам – не страшно. Главное для них – свергнуть AncientRegime (древний режим), как выражались участники той Французской революции.

В революционную эпоху люди массово верят: довольно свалить существующий порядок, чтобы жизнь сказочно преобразилась и засияла. Прямо на следующий день. Как можно верить в такую чепуху? В нормальном состоянии нельзя. А в революционном — можно. Революция – это всегда психическая эпидемия, коллективная галлюцинация.

Жизнь народа, того самого, силами и во имя которого делается революция, не становится лучше после революционной бури. Она становится существенно хуже. И не мудрено: разрушено управление, вместо созидательной работы люди заняты борьбой.

Малюсенький факт, почерпнутый из надёжной статистики: калорийность рациона русского рабочего достигла дореволюционного уровня только в конце 50-х годов. И это не стенания из рубрики «Россия, которую мы потеряли» — это печальная истина. «Разруха» — этим термином официально обозначалось положение 20-х годов. Да, большевики многое сделали, чтобы вывести страну из разрухи, да и власть-то они получили во многом вследствие безволия и недееспособности власти старой. Многое они сделали правильно – в тех трагических условиях. Но восхищаться сломом государства и многолетним одичанием? Очень это странная традиция.

«Революция есть не просто свержение наличной власти, а разложение правосознания, политической и хозяйственной жизни /…/ Революция бюрократизировала криминал («разбойник стал чиновником») и криминализировала бюрократию («чиновник стал разбойником»). Государственное начало пропиталось преступностью, а преступность огосударствилась…» — писал известный юрист-конституционалист Иван Ильин, про непосредственные результаты Октябрьской революции. Вам это ничего не напоминает? Я имею в виду «чиновника, ставшего разбойником» и наоборот.

Революция 1991 г. тоже породила разруху. Всё как полагается в революцию: голод, эпидемии, падение нравов. Сегодня любят говорить, что эту революцию провернули-де хитрые люди с помощью Америки. Это было, да, но были и толпы взбудораженных, детски-наивных лошков, стоявших на площадях за демократию, общечеловеческие ценности и «КПСС – уходи!». Без них, без этих толп, охваченных психической эпидемией – ничего бы не провернули.

И что же сегодня? Бацилла революционного психоза – жива. Даже среди пожилых, кто помнит 1991 г. Одна знакомая как-то мне сказала: «Главное – свалить этот режим». – «А дальше, что будет?» — изумилась я. «Ну, что-то будет, придут другие люди… В любом случае, будет лучше», — ответила вполне благополучная зрелых лет гражданка. Ну что тут скажешь?

Сергей Кара-Мурза называет революционную психическую эпидемию, которая привела к падению советской жизни, «затмением разума». В результате по данным ООН, в 1989 г. в Восточной Европе, включая Европейскую часть СССР) 14 млн. человек находились за чертой бедности. После революции их стало … 168 млн.

К несчастью, у нашего народа очень слаб иммунитет против революции. В советской картине мира, которую транслировала пропаганда, революция была чем-то непререкаемо прекрасным, светлым и святым. «Наша Родина — революция, ей единственной мы верны», — распевали пионерские хоры.

Что же надо сказать сегодня молодым и ясноглазым? Я бы привела слова Бердяева: «Всякая революция — несчастье. Счастливых революций никогда не бывало». Лучше тебе от падения нынешнего, далёкого от идеала, режима – не будет. Так что не подпиливай стены своего дома.

Что же, и бороться нельзя? Сидеть как мышь за веником? Бороться можно и нужно. Но только не против, а ЗА. Притом ЗА то, что ты вполне понимаешь, сынок. Ты же не берёшься чинить самолёт или даже холодильник, не имея понятия об его устройстве – верно? А государство сложнее холодильника. Чтобы его чинить, надо много знать и уметь. А потому – учиться, учиться и учиться, как завещал великий Ленин. Самое нужное для молодёжи дело.