За последние тридцать лет появились и статьи, и фундаментальные работы о причинах распада СССР на любой вкус. Некоторые из них имеют хороший фактаж, снабжены статистическими данными, содержат свидетельства лиц, которые тогда или принимали решения, или могли на них значительно влиять.

Разные работы ставят во главу угла разные причины. В них описывается, кто, как и на основании какой правдивой или ложной информации принимал те или иные решения, которые в своей сумме привели к обрушению страны. В принципе, со многими из них я был согласен. Но не оставляло ощущение, что всё это – частности.

И вот однажды я услышал одну египетскую легенду, которая достроила пазл развала СССР, ― про тамошний майдан на Тахрире. Там они имели такое счастье в начале 2011 года. После победы майдана, как и на Украине, задумались о легитимизации власти через проведение выборов. На них в 2012 году победил лидер созданной братьями-мусульманами “Партии свободы и справедливости” Мухаммед Мурси.

А еще через год военные зачистили майданутых и навели порядок.

Так вот, суть египетской легенды заключается в том, что на выборах 2012 года, по прогнозам, победу одерживал не лидер революционеров, а совершенно другой человек, сторонник умеренных взглядов (фамилию подзабыл, возможно, это был вообще сказочный персонаж). Но богатейшие семьи Египта и военные понимали, что майданутые реально упоротые и набирают от 20 до 40 процентов в разных регионах, и что если не отдать им власть, то они взорвут страну и будет вторая Ливия или Сирия.

Поэтому египетские «сто семей» провели совет в «Филях» и решились на временное отступление. Мурси победил. Братья-мусульмане пришли во власть – и начали законно кошмарить все сферы жизни. За год своей усердной работы они стали вызывать рвоту практически у всех слоев населения, и, когда их снесли, народной поддержки у них было как у стандартных украинских президентов в конце каденции. Дополнительно египтяне получили прививку от революций на ближайшие 50–60 лет.

Итого смысл концепции: отступить, чтоб потом спасти Родину. Спрятать гордыню на время, отказаться играть чужую партию, выстроить свою, в ней победить и посмеяться последним.

Теперь вернемся к СССР.

Мы победили в Великой Отечественной войне, но тот Мир, который мы получили в результате, не мог быть стабильным. Он был разделен, Европа была расколота, некоторые страны и народы были разрезаны по живому.

У предателя Суворова в перестроечные годы обнаружил такой пассаж, что, дескать, Л. П. Берия был сторонником объединения Германии при условии, что это будет нейтральное государство. Возможно, именно так он старался нарушить баланс сил, который не давал нам преимущества, зато качественно, максимально вытягивал соки на линию противостояния с учетом игры времени против нас. Впрочем, кто знает, пройди раздел по границе германских и саксонских народов или по линии саксонских и онемеченных славянских, возможно, эффект был бы другим и можно было б создать более стабильные национальные государства.

А так было логично, что рано или поздно вопрос двух Германий будет решен. Причем американцы тоже боялись, что не в их пользу. Э. Лютвак в своей работе «Стратегия: логика войны и мира» упоминает, что разведслужбы США в ФРГ были заняты не столько работой против СССР и ГДР, сколько недопущением вступления военных ФРГ в договорные отношения с Советским Союзом, суть которых заключалась бы в том, что бундесвер доблестно сдается в плен в обмен на гарантии Союза не применять ядерное оружие на немецких землях.

Нестабильным был и Китай. После изгнания из политической жизни маньчжуров в 1911 году ханьцы так и не смогли создать толкового государства. Лишь после того, как в строительстве Народно-освободительной армии Китая КПК вернулась снова к маньчжурам, Мао смог объединить формально страну. Но плавильный котел создания единой нации не останавливается и сегодня: Тибет, Синьцзян, Гонконг ― и ему предстоит еще переварить Тайвань.

Польша хоть и осталась единой, но счастье на подаренных немецких землях было тяжело строить. Притом надо учитывать гнилое нутро поляков: самый большой контингент военнослужащих Польской армии на западе оказался в вермахте, и неудивительно, что британцы после 1945-го выставили их на улицу без пенсии. Поляки в этом плане похожи на сегодняшних украинцев.

Гражданская война в Греции и загнанное в подполье левое движение в франкистской Испании. Мятежи в Венгрии и Чехословакии. Потушенное возмущение Польши 1980-го. Практически все кричало о зыбкости основного театра военных действий.

Нестабильность определенным образом купировалась тем, что мировые акторы только что вышли из самой большой кровавой войны, и организовывать новую горячую войну было проблематично. Допустим, сил и средств у США тогда были в избытке. Но им предстояло переварить наследие Британской империи, а это время и ресурсы. Также должно было родиться новое поколение, которое не помнило окопов, но которое бредило бы геройством (a la слова Л. С. Броневого в роли Г.Мюллера).

В то же время в СССР была основная задача ― выжить. Восстановление разрушенной экономики и максимальный баланс между производственными силами и тратами на оборону. Понимали, что есть лет двадцать – а дальше начнется.

Но был еще один специфичный момент, который максимально аукнулся нам в 80-х. Маршалы и генералы Победы для мирной жизни не факт, что подходили. А для будущей войны через 20+ лет тоже не очень были нужны. Им тогда было бы за 60 и воевали бы они по-старинке, а нужно было нечто новое. Кроме этого, была и необходимость баловней поля брани максимально отдалить от руководства страной, так как их боевой авторитет был, мягко говоря, не нужен в мирной жизни, зато амбиции могли привести к неприятным последствиям.

Поэтому с приходом Н. С. Хрущёва процессы пацификации армии продолжились. Историки фиксируют и перекос в строительстве видов Вооруженных сил, и гораздо меньший авторитет Никиты Сергеевича у военных, чем тот, который был у И. В. Сталина, что, в свою очередь, привело к еще большему обезличиванию армии, превращая ее в покорный бездушный инструмент, но не оружие. У оружия все же есть душа, а тут же ее, как грязь, постепенно вымывали, делали стерильной, без иммунитета.

Н. С. Хрущев, правда, уже знал, что американцы упустили время, когда у них было абсолютное доминирование в ядерном оружии, и что США хоть и готовы к новой мировой войне, но вынуждены отвлекаться на левеющий третий мир. Это, в свою очередь, давало нам еще какое-то время на наращивание ядерного потенциала. Военные опять же были нужны для сдерживания, но не для войны. Была потребность в строителях вооруженных сил, учителях, которые именно к нужному моменту выведут на боевую готовность армию в 10–20 миллионов человек.

Не исключено, что военных насильно заставляли быть не агрессивными, мирными. Так, по воспоминаниям моего отца, один из его однокашников не скрывал, что мечтает не о карьере статиста, а именно о боевой геройской жизни, как в кино. И именно этот молодой лейтенант от греха подальше был спрятан в глубокий тыл, куда даже Ф. Г. Пауэрсу было не интересно летать.

Итак, стабильность пока достигалась за счет ядерного сдерживания и вдалбливаемой в головы мантры «Лишь бы не было войны», но монета долго не могла стоять на ребре – и один из блоков должен был перевесить и победить.

Итак, шестидесятые прошли. США вышли из Вьетнама с подмоченной репутацией, сексуальной революцией, но с развязанными руками для любого ТВД. Но Никсон сделал гениальный ход – и СССР потерял Китай. И теперь никто не давал гарантии, что Поднебесная не захочет вернуть свои допетровские земли.

Ощущение надвигающейся катастрофы рискнем сравнить со схожими чувствами перед Второй мировой. Правда, ее не просто чувствовали, а могли просчитать. Главком союзников маршал Ф. Фош после подписания мирного договора в Версале в 1919-м сказал: «Это не мир, это перемирие на 20 лет!» Год в год угадал! Знаменитый русский историк М. И. Мельтюхов четко отслеживает довоенные процессы в европейских обществах и то, как они привели ко Второй мировой. Причем он показывает, что по напряжению экономик и по их выходу на боевые позиции было можно точно сказать, что мировая война будет в районе 1943 года. Наци просто рискнули сорваться в фальстарт и чуть не выиграли.

Теперь вернемся к преддверью третьей мировой несостоявшейся. Скорее всего, Запад принял такое решение в промежутке 1976–1978 годов. Втягивание нас в Афганистан можно рассматривать как доказательство открытой реализации плана.

Мы тоже не сидели сложа руки. Так, мы создаем четыре главных командования (можно рассматривать как обеспечение автономного руководства фронтами в случае уничтожения Центра). Практически во всех областях создаются кадрированные дивизии, а в областных центрах с весомым промышленным потенциалом ― еще и танковые.

В данном контексте интересна 99-я мотострелковая дивизия, развернутая в Анадыре. В этой дивизии, кроме прочего, было 1033 МТ-ЛБВ. Мобильность в обороне тоже важна, но не настолько же! А куда можно наступать из Анадыря? Вот то-то же.

Таким образом, можно констатировать, что мы готовились с выходом на пик 1984+.

А теперь, глядя на очень старого человека, президента США Дж. Байдена, зададимся вопросом, кто мог бы возглавить Победу? Ю. В. Андропов ― возможно. Всё-таки КГБ учило принимать жесткие решения ― иначе там не выжить. Есть, правда, определенное количество публикаций, которые говорят о том, что именно он привел наверх многих, кто валил или способствовал развалу, и сам был в нем заинтересован. Тексты, посвященные «Плану “Голгофа”», чего только стоят.

К. У. Черненко был как передышка: ничего не решал, но обеспечивал хоть какое-то время для анализа ситуации и принятия решения, а уже М. С. Горбачев ― клоун для капитуляции (найти человека, который откажется от власти над половиной Мира ради рекламирования пиццы ― изысканная работа кадров). Таким образом, наше решение о невозможности победить, скорее всего, принималось во время правления К. У. Черненко.

Итак, если продолжать параллели, что было перед Второй мировой и несостоявшейся третьей, то одной из проблем опять выплывет подбор кадров для армии.

И. В. Сталин смог решить такую задачу. Причем не исключено, что была разыграна интересная комбинация между амбициями М. Н. Тухачевского и Л. Д. Троцкого. Был ли Ю. В. Андропов (или какой-то кандидат из второго эшелона) настолько же хитромудр?

Думаю, любой на верхушке должен был понимать, что мы уже разложились до уровня «Падения Парижа» И. Г. Эренбурга. Посмотрите на YouTube, как выглядели наши офицеры перед распадом СССР. Я не вижу среди них никого, кто мог бы пересечь Атлантику и уничтожить врага. Они стали бояться смерти. Хуже того, многие стали бояться войны в Афганистане. Люди, которые добровольно пошли на службу Родине, поклялись ее защищать и убивать врагов, военные люди стали бояться своего призвания воевать. Были в стадии перехода от Марса к Тельцу.

И кто знает, возможно, перестроечные и послеперестроечные чернушные фильмы о Советской армии были не бредом, а реальным отражением жизни. Сравните хотя бы, как выглядели солдаты и офицеры в кино ― наши и потенциального противника. Важен не только характер, но еще и прическа, форма, внешний вид, уверенность в движениях.

Красиво пороки советского офицерского корпуса изображены в книге А. М. Мелехова «Малярия».

По роду своей деятельности часто встречаю бывших офицеров Советской армии. Что интересно, ни у одного из них нет мотивации, связанной с Родиной, с войной, с героизмом. Почему пошли служить? Половина из-за социального статуса, желания выбиться в люди, другая половина ради получения бесплатной квартиры.

Вывод однозначен. С такими кадрами даже красиво проиграть мировую войну не получится. Будет что-то наподобие месячной компании a la Польша, Скандинавия, Франция или Балканы.

Да и август 1991-го подтвердил. Мы готовы были рвать Родину на части, но упаси боже воевать за нее. Мы предали Родину, предали родную Мать ради напомаженной прозападно-демократической шлюхи. Предали без выстрела. Просто из-за внутренней деградации. Нам даже заплатили гамбургерами, пепси-колой и жвачкой. И мы с радостью взяли эту плату. Причем, когда я, не понимая культа булки, единственный отказался идти в первый московский Макдональдс вместе с классом, на меня смотрели именно как на предателя Родины. И мы такие могли воевать?

Из этого приходится сделать нешуточный вывод: раз победить нельзя как хочешь ― надо проиграть как хочешь. Возможно, именно поэтому для лидеров западного блока распад СССР был неожиданностью. Они готовились к противостоянию, а мы сдулись. Таким образом, возьму на себя смелость утверждать, что распад СССР был нашей идеей, которую мы были вынуждены реализовать, чтоб спасти свой суперэтнос, получить передышку и вдолбить в голову нашему народу, что Мир, сука, не коммунистический рай, а жестокий каннибальский ад, в котором на равных борются друг с другом и объединяются против людей Закон Джунглей и Закон Тайги. А Бог, как всегда, против всех.

И может, Б. Н. Ельцин был не дикостью, а нашим шутом, который смешил Гегемона, но обеспечил нам десять лет передышки и дал возможность процессам гниения на Западе развиваться в благоприятной среде.

И теперь, несмотря на то, что мы прошли беду и достойны новой Победы, мы должны не победить врага, а покорить его, получить пользу, растворить его энергию в своей и использовать дальше в своем строительстве Земной цивилизации.