Мы часто игнорируем расхождения в интересах между крупными державами и их сателлитами, однако порой именно они определяют ход событий и даже делают невозможным реализацию тех или иных договоренностей.

Вот возьмем, для примера, Идлиб. Следите за руками:

1. Интерес Анкары — ликвидация курдской угрозы на прилегающих к сирийско-турецкой границе территориях. Планы разбавить арабами курдское население Рожавы и Африна лелеялись поколениями турецких политиков, но реальная возможность действовать появилась только с началом гражданской войны в Сирии. Поэтому Эрдоган не кривит душой, когда говорит о жизненных интересах. Поэтому Турция и спонсирует своих «зеленых».

2. Интерес Дамаска здесь и сейчас — восстановление связей внутри Сирии: между столицей и Алеппо (крупнейшим городом) по трассе М5; между Алеппо и портами Латакии по трассе М4. Без этого говорить о восстановлении страны и о каком-то развитии не приходится: сейчас проблема банально доставлять в Алеппо бензин и продукты.

3. Интерес турецких прокси в Идлибе — заиметь себе свое квазигосударство и жить-поживать в нем под прочной крышей Анкары, еще желательно, чтобы им подбрасывал гуманитарки и грантов сердобольный Запад. Важно помнить, однако, что в Идлиб свозили оппозицию режиму Асада со всей страны, и там помимо прочно контролируемых Турцией группировок образовался заповедник всех возможных мастей боевиков: от «умеренных террористов» и «белых касок» до яростных джихадистов в лице бывшей Ан-Нусры, бывших ИГИЛовцев и прочих запрещенных в России группировок. Интерес этих ребят — воевать, пока воюется.

4. Наконец, интерес России (и Ирана) — по большому счету, сохранение нынешнего статуса-кво. Свои военные цели мы в Сирии выполнили и теперь стремимся перевести ситуацию в политическое русло. Нас устроит расширение контролируемой Дамаском территории, но не ценой большой войны.

Как видно, есть о чем договариваться. Два года назад была создана т.н. Идлибская зона деэскалации с наблюдательными постами турецкой армии, с совместным патрулированием российской и турецкой военной полиции. Дамаск обязался не наступать, турки обязались обеспечить прекращение огня со стороны своих прокси. Джихадистов из Нусры и игиловских недобитков обязались валить все.

Разумеется, надолго этого не хватило. Обстрелы со стороны боевиков не прекращались ни на один день, прилетало и по Алеппо, и по российской авиабазе в Хмеймиме. Конспирологи утверждают, что все это делается с подачи Эрдогана, но скорее всего, он просто не может контролировать идлибских «зеленых», которые перемешались в почти однородный салат из умеренных и радикальных террористов.

В ответ Дамаск посчитал себя свободным от обязательств и с декабря прошлого года начал широкое наступление в Идлибе с целью восстановить контроль над автотрассами и отодвинуть фронт от Алеппо. Примечательно, что турецкие посты сирийская армия (САА) не трогала, оставляя их в своем тылу, сохраняя им пути снабжения и т.п.

Россия это наступление поддержала авиаударами. Более того, скорее всего, оно было от и до разработано в нашем Генштабе. Инициатива операции, однако, исходила из Дамаска, а Россия всю дорогу продолжала дипломатическую игру: с нашей подачи объявлялись перемирия; Путин и Эрдоган с декабря 2019 трижды встречались лично.

Важно понимать, что между Турцией и Россией в Сирии нет принципиального противоречия, а вся эта ситуация — скорее досадная помеха, чем повод для большого разлада. Про гибридную войну, местами похожую на договорняк, мы уже писали, вчерашние же договоренности в Москве — показатель умения искать компромиссы.

Перемирие не будет вечным. Обстрелы со стороны боевиков никуда не денутся, в «зеленой» зоне также осталась трасса М4. А это значит, контуры следующего наступления САА в Идлибе очевидны уже сегодня. Это понимают все, включая Анкару, которая воюет больше чтобы укрепить влияние в регионе и сохранить лицо, а не чтобы разгромить силы Асада. Проигравшая сторона здесь — боевики, которых продолжат утилизировать с переменной интенсивностью.

Ну и курды, разумеется, но им не привыкать.