Недавно мне сказали, что тридцать и даже двадцать лет назад студент на вопрос, кто сделал советскую атомную бомбу, отвечал: Курчатов. Сейчас отвечает – Берия. Если, конечно, отвечает хоть как-то.

Между прочим, современный студент более точно отвечает на вопрос – потому что Курчатов курировал научную часть атомного проекта, а Берия – весь проект. Целое больше части, и любой здравомыслящий человек понимает, что теория ядерной реакции и всякие там расчеты сечений и каналов выхода важны – но от них до готового изделия дистанция огромного размера. И вот тут мы подходим к тезису о ненужности и даже вредности науки в современном мире.

Разумеется, в тезисе о ненужности науки есть важные граничные условия его применимости:

1. Мы говорим о “ненужности” в рамках национального государства, а не вообще всего человечества. Если что-то нужно “человечеству” – пусть человечество это и финансирует. Пока же этого нет, и наука желает получать деньги от национального государства – значит, и пользу от науки надо искать в рамках этого государства.

2. Существует так называемая “прикладная наука“, которая тесно смыкается с инженерией и конструированием, и поэтому наукой в общем-то не является. Просто так сложилось, что на определенном этапе престижность звания “ученого” была выше, чем “инженера” – вот и красились все в научников. Вы наверняка слышали американский термин Rocket Science – в буквальном переводе это “ракетная наука”, но на самом деле это просто ракетостроение, чисто инженерная область человеческой деятельности. Тем более забавно, что в США понятие Rocket Science стало идиомой, обозначающей нечто предельно сложное и непонятное “средним умам”, нечто требующее очень высокого образования и уровня IQ для работы. Чтобы вы ощутили нюансы – вот вам типичная американская фраза:

Changing the oil may be messy, but it’s not rocket science.

Это переводится как “Замена масла может быть грязной работой, но для нее не нужно особых навыков”. Ощущаете – тут не фигурирует никакая наука вообще, Rocket Science – это просто эвфемизм “высокой квалификации” и “специальных знаний”. Это очень близко к “прикладной науке” – которая фактически не наука, ибо ничего нового не открывает.

3. Мы говорим о “ненужности” в рамках современного состояния мира и общества. История, когда Ньютона шарахнуло по башке яблоком, а Архимед расплескал воду из ванны с гетерами – нам не интересна, мы обсуждаем ситуацию Here and Now. Мир изменился со времен Архимеда.

Так вот: в современном мире фундаментальная наука национальному государству не просто не нужна, но и прямо вредна.

Во времена Лаврения Палыча Берии группу физиков-ядерщиков можно было закрыть в какой-нибудь Горький-13 и полностью контролировать их информационные потоки с окружающим миром по “системе Ниппель” – так, чтобы извне сосать все достижения чужой науки, а вот достижениями своей ни с кем не делиться. Эта “система Ниппель” обеспечивала повышение уровня национальной фундаментальной науки над “общечеловеческим” уровнем (хотя бы в какой-то отдельной области), и это повышение затем конвертировалось в новые практические приложения – например, в атомную бомбу или ядерный реактор, обеспечивая государству преимущество над другими государствами.

Эти времена давно ушли. Сейчас фундаментальная наука устроена таким образом, что все ученые мира общаются друг с другом, накручивают себе публикации и рейтинг цитирования, и как следствие моментально сообщают о любых своих находках и даже просто гипотезах всем остальным. В результате государство, вложившее кучу бабла в какой-нибудь циклотрон, просто дарит сделанные на нем открытия всем остальным государствам, не потратившим на исследования ни копейки.

Из этого следует, что экономически выгодная модель поведения для любого государства – это не вести вообще никаких фундаментальных исследований, и содержать небольшую группу “диванных ученых”, который мониторят чужие открытия с целью своевременно использовать их в практической области. А то даже и этих дармоедов разогнать – и мониторить непосредственно практические приложения, с целью максимально быстрого внедрения у себя их реализаций. Это еще более выгодно – потому что делать ошибки, набивать шишки и заходить в технологические тупики будут другие, а ваше государство будет только сливки снимать.

Не поняли? ОК, объясню совсем коротко. Смысл ведения любых научных исследований для государства – это получение конкурентного преимущества перед другими государствами. Как там англичане пели – “но у нас были пулеметы, а у них – нет”. Если преимущество невозможно получить, если любое открытие сразу становится достоянием всех – эти открытия государству нахрен не нужны.

Ну, за редчайшим исключением ситуации, когда открытие само по себе не может быть использовано другими. Скажем – ввиду географического положения, климата, или отсутствия у других какого-то специфического компонента, который есть у вас. Но это такой особый случай, какого на практике в области фундаментальных наук почти не встречается.

Научное открытие не может быть монополизировано отдельным государством – и следовательно, для государства оно бесполезно. А с учетом затрат государства на его совершение – оно просто вредно. Ресурсы потрачены – а преимущества нет. И в чем радость?

Да, всему “человечеству” от научных открытий происходит польза и всяческий прогресс. Но конкретному государству не нужен общий прогресс – ему нужно ПРЕИМУЩЕСТВО над другими. Чтобы у нас были “пулеметы”, а у них – нет. Когда “пулеметы” есть у всех – в этом нет никакой пользы для конкретного государства – а значит, нет смысла тратиться на их открытие.

Вот поэтому наука современному государству не нужна.

Государству нужны технологии и изобретения – потому что вот их-то как раз можно монополизировать в той или иной форме. И обеспечить себе преимущество над другими.

Поясню на примере. Вот, скажем, учеными обнаружен бозон Хиггса. На это потрачено 6 миллиардов долларов. Ну ОК, он обнаружен. Возможно, что когда-то это знание воплотится в какую-то полезную шутковину. Но про бозон Хиггса теперь знают все – в том числе и те страны, кто не вложил в исследования ни копейки. Отсюда вывод – те, кто потратили 6 миллиардов – лохи. Они сделали открытие для чужого дяди.

А вот недавно компания «Samsung» представила одну из первых АКБ на основе графена с емкостью на 45% выше, чем у ее литий-ионного аналога сопоставимой величины. Как они это сделали – никто не знает, коммерческая тайна. Самсунг и Южная Корея получили определенное технологиеское и экономическое преимущество перед всем остальным миром. Открывшие графен русские физики (работающие в Британии) Константин Новоселов и Андрей Гейм не получили от этого ничего, кроме “спасибо, вы свободны”. Британия, финансировавшая их исследования – получила просеренные деньги и преимущество у Южной Кореи. Ну не дураки ли они?

Ощущаете методику? Южные корейцы не тратили бабло на фундаментальные исследования графена – они спокойно сидели и ждали, когда застрявшие мозгами в прошлом дураки сделают за них эту работу. А потом взяли готовую базу – и реализовали у себя конкретное приложение, закрыв его от всех остальных. И получили конкурентное преимущество.

Вот что я имею в виду, когда говорю вам, что наука – вредна.

У нас в РАН числится 123 691 человека, из них только 44 842 научных сотрудника — остальные обслуга. И фонд зарплаты за год составляет — подложи под задницу лист асбеста, мой дорогой друг — 7.069.806.487 рублей. Да-да — 7 миллиардов только на зарплату. На финансирование всей РАН в 2013 году из бюджета было направлено 67,8 млрд рублей. Площадь земельных ресурсов, на которых располагаются подведомственные организации Российской академии наук, составляет 337 тыс. гектаров. На этой территории сосредоточено 13,7 тыс. строительных сооружений общей площадью 15 млн м². Площадь земельных ресурсов, находящихся в распоряжении Российской академии наук в 1,3 раза превышает площадь территории Москвы.

То есть Россия тратит на фундаментальную науку колоссальные ресурсы. Предположим даже, что эта самая наука таки делает какие-то открытия. Внимание, вопрос: сколько из этих открытий удалось скрыть от наших геополитических конкурентов?

Я думаю, что ответ – очевиден. Мы за свой счет делаем работу для чужого дяди. Мы делаем открытия – а чужой дядя их использует, и мы получаем усиление конкурентов.

Не своими открытиями надо заниматься, а внедрением чужих открытий. Что все умные и делают.

Поэтому, кстати, в последние лет 40 фундаментальная наука так сильно буксует. Все умные сидят и ждут, пока очередной экономический дурак что-то там откроет. Вкладываться самим в фундаменталку – умные не хотят. И не вкладываются.

Поэтому теперь за науку выдается вот такое:

В 2008 г. ученые из Англии создали, пожалуй, первого в мире киборга – полуживого робота с мозгом на основе 300 тыс. крысиных нейронов. Их выделили из эмбриона грызуна, разделили с помощью специального фермента и разместили в питательном растворе на пластине размером 8 см. К полученному квазимозгу ученые присоединили 60 электродов, которые считывают сигналы с нейронов и передают их к электронной схеме. Они же служат для доставки в мозг сигналов. Первый робот с биологическим мозгом получил собственное имя – Гордон, был оснащен платформой для передвижения и ультразвуковым сенсором, сканирующим местность при езде. Сигналы от него идут в мозг, а возникающие там импульсы и обратная связь управляют движением.

Ученые? Really? То, что нам тут описано – это даже не прикладнуха, это сугубо инженерная задача. Никакой науки тут нет. Голая эмпирика и эксперимент.

А вот вам пример того, чем занимается НЕ НАУКА:

В 2010 г. английская фирма «RSLSteeper» представила биопротез руки, с помощью которого человек способен открывать двери ключом, разбивать яйца на сковородку, снимать деньги в банкомате и даже держать пластиковый стаканчик. Одноразовый стакан легко раздавить при чрезмерном усилии, но разработчики добились того, что силу сжатия пальцев можно варьировать. Управляющие сигналы для этого снимаются с грудных мышц тела.

Разработка биопротезов ведется и в России – в рамках проекта «Моторика» недавно была создана бионическая рука «Страдивари» (на фото в заголовке), которая силой мысли может производить 6 видов хватов. В запястье разработчики встроили электронные часы.

Это вот – имеет ясную и очевидную пользу. А какая польза от того, что какой-ниубдь Хаббл открыл спутник у Плутона? Ну вот вы теперь знаете, что у Плутона есть такие-то спутники. И что вам с этого? Вы спать спокойнее стали, что ли? У вас машина стала быстрее ездить, сыр в магазине подешевел, наркоманов в клубах меньше стало? Да нет же – это абстрактное знание, которое на нынешнем уровне развития человечества совершенно бесполезно. Как говорят наши партнёры-пиндосы – Completely Useless.

A Completely Useless Guide To The Imperfect Road Trip.

Это и есть определение современной фундаментальной науки. Совершенно бесполезный путеводитель для неудачного путешествия.