Ну что, граждане-господа-товарищи, нынче на дворе день воскресный, отдыхательный, а посему повеселю-ка я вас ишшо одной побаской, кою у своего Сашки-краеведа утащил между делом. А то, ить, чай, устали вы от решения мировых проблем, коими вас туточки то ЗИЛок нагружает, а то и сам великий и ужасный Админ-Вседержитель. Ну так вот, слухайте, что своим приятелям — Уренгаю с Медведем — отставной унтер-шихтмейстер Пётр, по прозванью Семь раз небритый, рассказал.

Веселуха из Кощеева переулка

Жила при Павле Петровиче Аносове в Златоусте в Кощеевом переулке одна женщина — Веселуха Бажовна. Непростая дама была, чародейских кровей. Знающие люди говорили, что она какой-то роднёй самой Хозяйке Медной горы приходилась, то ли троюродной племянницей евонной двоюродной бабки, то ли двоюродной бабкой евонной троюродной племяннице, шут их разберёт, чародеев с их родственными связями. Да… Ну так вот, эта самая Веселуха Бажовна обликом была хоть и не девица, да и не ветхая старуха — в самом ягодном соку, как говорится, дама, и не ущипнёшь, а ущипнёшь, так в лоб получишь. Про нрав евонный и баять нечего: особливый нрав был, чародейский. Никому спуску не давала. Особливо мастерам немецким. Те её как огня боялись — как увидят где, так сразу по тёмным углам прячутся, ровно тараканы. Ну, и наши парни от Бажовны на орехи получали. Особливо те, кто огненной водой баловался, да шаловливые ручки распускал.

И решили как-то наши шалуны Веселуху проучить. А надо вам сказать, что в те годы была на подворье у самого горного начальника генерала Аносова примечательная корова. Скотинка та хоть молока много давала, да уж больно бодливая была: как какую бабёнку в сумерках увидит, так сразу ярится и рогом, и рогом. Почему рогом? Да тут вот в чём дело, однорогой коровушка была, левый рог в вечерних баталиях как-то напополам сломила. Почему на бабёнок кидалась? Да кто ж её, скотину однорогую, знат, чо у ей на уме? Может, у ей такой когнитивный диссонанс был!

Ну, так вот, свели обманным путём шалуны однорогую корову с аносовского подворья, да и сховали её в Коровьем переулке. Чо смеётесь-то, нешто я вам врать буду? Был, был у нас Коровий переулок, чуть поодаль от Кощеева, на то и архивный тугамент есть.

Солнышко за Уреньгу закатилось, сумерки спустились, месяц за тучку спрятался, совсем темно стало. Вышла Веселуха Бажовна из Кощеева переулка на вечерний моцион. Ага. Со своим любимым котиком полосатой масти. Примечательный котик был, по слухам говорящий, да не просто говорящий, а свободно изъясняющийся на всех европейских наречиях. Так ли, не так ли, доподлинно не знаю, а брехать не буду. Идёт Бажовна с котиком и вроде как беседовает с им вполголоса, а о чём разговоры ведут и на каком наречии, не понять. Говорю же, чародейски дела! Только они до Коровьего переулка дошли, как оттуда однорогая корова к-а-а-к выскочит. Шалуны в засаде сидят и думают: «Ужо тебе, Бажовна, отольются нынче наши слёзки!» Да рано оне обрадовались. Бажовна-то ручкой махнула, корова и встала как вкопанная. Котик к ей подошёл, мяукнул что-то, коровушка в ответ промычала, котик стрелой к Бажовне и тихонько ей что-то вроде как докладает. А слов-то опять же не понять. Бажовна к коровушке подошла и ласково так говорит:

— Что, милая, обидели тебя? Вижу, что крепко обидели. Так ведь обидчица твоя давно у чертей в работницах, так что не след тебе, милая, на женщин кидаться, не след. А вот шалунов, что тебя сюда привели, наказать стоит. Только тут одного рога мало будет.

Сказала это Веселуха, платочком махнула — вырос у коровушки обломанный рог, да не простой, а самолучшей булатной стали. Месяц из-за тучки выглянул, рог узрел, да опять спрятался, испужался видать. А Веселуха коровушке наставленье даёт:

— А теперь иди, милая, да погоняй шалунов до утра. Не до смерти, а до мокрых штанов. Ишь, разбаловались!

Шалуны-то наши, это услыхав, вмиг лыжи навострили, да не тут-то было. Как почала их корова гонять, булатным рогом стращать, шалуны и света белого не взвидели. От коровы бегут, благим матом орут — весь Златоуст перебудили. А тут и развиднелось — летние-то ночки у нас с гулькин нос, ежели и того не меньше. А корова тем временем шалунов в Кощеев переулок загнала, аккурат к веселухиным воротам. Парни у ворот стоят, сами ни живы, ни мертвы, штаны мокрые, а запашок от их идёт такой ядрёный, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А тут и народ златоустовский сбежался на такое диво поглядеть. Даже сам генерал Аносов пришёл, а как не прийти — его ведь корова.

С тех пор всякое баловство как отрезало. Ну, не навсегда, конечно. Пока корова с булатным рогом жила-здравствовала, всё тихо было, а как она околела — век-то коровий недолог — шалуны опять осмелели. Да и Веселуха Бажовна вместе с котиком с подворья в Кощеевом переулке съехали. А куда, про то не знаю, а брехать не буду.

***

Для особо любопытных добавлю, что и Кащеев и Коровий переулки действительно в Златоусте были и располагались в исторической части города неподалёку друг от друга. Об этом свидетельствую документы Златоустовского архива. Что же касается самой коровы с булатным рогом, то и она существовала в реальной жизни. Об этом написал златоустовский историк и краевед Юрий Петрович Окунцов, старый друг-приятель моего хозяина Сашки, в своих очерках по истории Златоуста. Для тех, кто не боится многа букафф, ниже эту курьёзную историю и выкладываю.

Про лекаря Понятовского и корову Аносова

Впрочем, как и все незаурядные натуры, имел он [Аносов] свои слабости и даже чудачества. Если верить уральскому историку В. Шкерину, в фондах государственного архива Свердловской области хранится интереснейшее дело, с жалобами и наветами на великого металлурга. Их настрочил заводской врач Понятовский. В свое время этот военный медик был изгнан графом Паскевичем из Кавказского корпуса, за жестокое обращение с нижними чинами. Его деятельность в Златоусте также вызвала множество нареканий, что заставило горного начальника устроить ревизию заводского госпиталя. Обнаружив вопиющие нарушения, Аносов отстранил лекаря от службы. Гонимому медику некуда было податься, и он вознамерился, кляузами и доносами, отомстить обидчику, уже переведённому к новому месту службы, а также вернуть утраченную должность. В одном из доносов главному начальнику Уральских горных заводов Понятовский поведал о корове Аносова, наводившей страх на весь Златоустовский завод.

В письме генералу Глинке от 17 июля 1847 года он писал:

«С 21 октября прошлого года, я нахожусь под следствием, с удалением меня от должности. Так поступили со мной не по требованиям долгу службы и присяги, но единственно потому, что без этой бессовестно-решительной меры, приходилось, без всяких церемоний, отдавать под следствие… бывшего начальника — этого ангела доброты… Нечего греха таить, Его Превосходительство, не тем будет помянут, вопреки ангельской натуре своей, был страстный охотник до всего молочного…. Поэтому от кушаньев такого роду он не в силах был отказаться и в Великий пост, о филипповом же посте нечего и говорить: это его настоящая масленица…

При таких гастрономических привычках начальника, ему мудрено было жертвовать коровою, особенно такою, как эта. Она была красавицей в своём роде: чёрная, приземистая, и по предусмотрительности природы, комолая… Но все эти признаки коров лучшего сорту ничего не значат в сравнении с тем единственным свойством, по которому она могла питаться гнилым сеном, и, не смотря на то тучнеть, а следовательно, и молока давать более. Бывший начальник, по экономическим взглядам своим, не мог не считать такой коровы кладом. Поэтому, чтобы выказать всё своё благоволение к ней, он наперекор природе… сделал её рогатою.

По получению такого знаку отличия, наша комолка сделалась до того бодливою, что без камня за пазухой, к ней и подступу не было. Вы не станете дивиться тому, когда узнаете, что бывший начальник, по неизгладимой доброте своей, снабдил её рогами необыкновенными, а стальными, ведь за сталью то Его Превосходительству нестать ходить в Дамаск, она у него собственного его изделия и, для рог, была хоть куда! …

Чтобы Вы не сочли сказанного мною за хвастливую выходку, то для удостоверения в истине… заглянуть в любой контракт на поставку сена по Миасскому заводу в последней трети 1845 года…».

Судя по доносу, Павел Петрович очень любил молоко. Как и все златоустовские жители, имел он собственную корову. Коровёнка эта, будто сознавая исключительное положение своего хозяина, характер имела независимый. Не желая ходить со стадом, отгоняемым каждое утро в окрестные леса, она паслась там, где ей вздумается, бродя по заводским улочкам. Конечно же, начальническую скотину никто не смел трогать. Корова была смирной, а к тому же безрогой. Желая избавить от сего недостатка свою любимицу, знаменитый учёный попросил заводских умельцев отковать ей рога. Пара великолепных рогов была изготовлена не из заурядного железа, а из лучшего аносовского булата. Вскоре эта шутка обернулась вовсе нешуточными последствиями. Вот что, по этому поводу пишет В. Шкерин:

«Сладили рога, да такие, что железный лист как бумагу пробивали и без царапины оставались. Да видно не зря говорят, что бодливой корове бог рогов не дал… Ощутив на себе столь грозное украшение, буренка изменила свой норов и повадки. На ранней зорьке, когда стадо спешно ретировалось на пастбище, аносовская худоба выходила на улицу и открывала ежедневную корриду».

Завидев издали корову со смертоносным оружием, все жители, независимо от чина, пола и возраста, спасались бегством и укрывались за ближайшими крепкими воротами. Разъярённое животное, пытаясь достать ускользнувшую жертву, таранило заборы и ворота. Заканчивалось это тем, что отточенные булатные рога её вонзались в добротные доски и застревали там. Приходилось посылать заводских людей с топорами, которые осторожно вырубали кусок дерева и освобождали животное. Полагаю, что когда до Павла Петровича дошла информация о поведении коровы, он распорядился снять опасное оружие и вернуть животное в первоначальное состояние.

Надо полагать, генерал Глинка, ознакомившись со столь занятной жалобой, повеселился от души. Властитель заводов хребта Уральского благоволил своему талантливому подчинённому, на тот момент уже бывшему. Кляузы не помогли лекарю. Следствие отметило:

«Во всех почти объяснениях и рапортах лекаря Понятовского помещены им выражения довольно колкия, имеющие вид упрёков управляющему золотыми промыслами майора Лизеля, медико-хирурга Бланка и даже самого бывшего Горного начальника генерал-майора Аносова… Он оказывается виноватым: в грубых и неприличных… отзывах, выражающих непокорство своим непосредственным начальникам и желание уклониться от подчинённости им; в помещении в бумагах своих оскорбительных и насмешливых выражений противу тех же лиц…

Что же касается до извета Понятовского о служебных злоупотреблениях генерал-майора Аносова… по не предъявлению Понятовским доказательств, ничего положительного сказать нельзя… оставить без дальнейшего движения».

Суд постановил подвергнуть лекаря аресту на гаупвахте, на один месяц, и увольнению с горной службы, не лишая его права на продолжение службы в других ведомствах. Так закончилась эта курьёзная история.

***

За сим разрешите откланяться, поелику рог трубит, труба зовёт, хозяин уже ото сна восстал и требует меня к ответу. И таки да, рисунок, что в заголовке, сделал ещё один хозяйский друг заслуженный художник России Владимир Иосифович Зозуля (с ним мой Сашка в одной школе учился, правда на десяток лет позже).

Всегда ваш ФЕЛИСКЕТ