Ни один город не станет лучше, пока в нём не накопится критическая масса людей, понимающих, что конкретно за этим «лучше» стоит, и что нужно делать, чтобы стало именно «лучше», а не «хуже». Полвека назад Иван Грозный смотрел с балкона на довольно специфические московские виды семидесятых и восклицал: «Красота-то какая! Лепота!». Попади Иван Васильевич в наше время, восхищаться бетонными коробками и двухполосными автострадами тех лет его бы сценаристы уже не заставили.

Наш народ достаточно культурен, чтобы всего один раз посетив какой-нибудь европейский город, осознать, что там пока что и вправду комфортнее жить. Проблема только в том, чтобы понять, чего же конкретно не хватает в российских городах. К сожалению, неподготовленные туристы часто подмечают только внешние, маловажные детали — типа бессмысленных велодорожек, которые, по моему глубокому убеждению, городскую среду только портят.

На выходных известные урбанисты из разных стран приехали в Петербург, чтобы поделиться с нами своей мудростью. Конференция называлась «In the City», она проходила на одной из наших силиконовых полянок, в зданиях «Ленполиграфмаша» на проспекте Медиков. Устраивали всё институт «Стрелка» и «Газпром нефть».

Сейчас я скажу очень неприятную вещь, которая многим не понравится. Политика огораживания не работает и никогда не работала — ни в Японии с её двухсотлетней самоизоляцией Сакоку, ни в СССР с его железным занавесом, ни в современной Северной Корее. Мы можем как угодно относиться к нашим иностранным друзьям и партнёрам — любить их или недолюбливать, соглашаться с ними или конфликтовать. Не имеем права мы только игнорировать зарубежные технологии, пытаясь «опираться на собственные силы». Страна-маугли может вырасти в мощную передовую державу только в книжках писателей-фантастов. В реальном мире страны-маугли обречены на отставание, тем более тяжёлое, чем активнее они огораживаются от соседей по планете.

С большим сожалением я должен признать также, что иностранцы говорили лучше наших: живее, понятнее, доходчивее, накоротке с аудиторией, но без фамильярности и высокомерия. Наши докладчики говорили иногда глубже и правильнее, причём об очень важных вещах, однако внешняя техника выступлений, увы, была у них явно на голову ниже. Тут нам ещё предстоит долгий путь.

Кстати, тему культурного обмена поднимали и выступавшие, Ярмо Эскелинен из близкой нам Финляндии, например. Не надо изобретать велосипедов, не надо закукливаться в пределах одного города или одной страны. Нужно обмениваться опытом и делить затраты на всех.

В России, к примеру, есть Москва. Вполне очевидно, что другим городам-миллионникам, включая Санкт-Петербург, невыгодно разрабатывать собственные программы — надо просто брать то, что уже разработано в Москве, и с минимумом усилий внедрять в других местах. Получится и лучше, и гораздо дешевле, и, самое важное, быстрее.

В программировании есть термин — «изобретать велосипед». Велосипеды изобретают плохие программисты, которым лень разбираться в чужом коде, и которые предпочитают потратить месяц, написав всё «с нуля», вместо того, чтобы потратить три часа и научиться работать с тем, что уже было кем-то написано до них. В качестве отличной иллюстрации можно посмотреть на историю успеха 1С — если в девяностые неопытные руководители часто заказывали программы персонально под их бизнес, то позже они начали понимать, что гораздо правильнее просто купить пусть не такой персонализированный, но гораздо более дешёвый и гораздо более высокого качества готовый продукт от 1С.

Хельсинки хорош тем, что находится всего лишь в 3,5 часах езды от Петербурга — всегда можно съездить и посмотреть, как там устроено «у них». Нам было бы очень здорово, например, скопировать у соседей «день ресторанов»: праздник, во время которого каждый желающий может на один день открыть собственный небольшой ресторан, не заморачиваясь предварительно сбором разрешений, арендой, ремонтом, покупкой кухонной техники и прочими тяжеловесными заботами.

В России такого рода опытные дни для начинающих рестораторов проводятся, насколько я знаю, только в частном порядке, в отдельных единичных местах — из-за этого многие талантливые повара, мечтающие открыть «что-нибудь своё» так и не решаются попробовать себя в директорской роли.

Впрочем, несколько часов езды до Хельсинки — это для 2018 года тоже уже слишком долго. Я, например, большую часть конференции смотрел на большом телевизоре прямо со своего дивана, укутавшись в тёплый клетчатый плед, положив котэ на колени и взяв в руки чашку горячего кофе.

Удалённый просмотр, конечно, не передаёт той хипстерско-гиковской атмосферы, которая радовала «очных» участников, однако для тех, кто хочет просто слушать лекторов, интернет трансляции стали сейчас настоящим окном в мир. Несмотря на наличие русского перевода, для того, чтобы извлечь из лецкий максимум, весьма желательно понимать устный английский. Повторю очередной раз: знание английского пока что необходимо любому чиновнику или исследователю, нравится нам с вами это или нет.

Я хорошо помню, как «мультимедиа» впервые появились на компьютерах — это были девяностые годы, и это были 486-е компьютеры, на которых прокручивались коротенькие видео в маленьких окошках: что-то типа современных ужатых гифок из соцсетей. Прошло 25 лет, и вот теперь я смотрю на телевизоре диагональю в пару метров то, что происходит прямо сейчас в другом месте. Технологии дозрели до стадии удобной и прозрачной полезности.

Современный аналог «мультимедиа» из девяностых — это «большие данные», «биг дата». Для понимания масштабов: сеть супермаркетов «Волмарт» генерирует около одного зеттабайта информации ежегодно. Зеттабайт — это тысяча эксабайт. Эксабайт — это тысяча петабайт. Петабайт — это тысяча терабайт. В моём компьютере, к примеру, стоит сейчас быстрый жёсткий диск на 1 терабайт, полгода назад он стоил около 25 тысяч рублей. Несложно подсчитать, что для хранения годовых данных «Волмарта» о продажах потребовался бы миллиард (!) таких жёстких дисков.

Из этого океана информации можно извлекать массу полезного: например, можно обнаружить, что большая часть городских дорог хронически недозагружена, и что при грамотном перераспределении транспортных потоков количество пробок можно было бы сократить в разы. Можно выяснить, кто на самом деле живёт в конкретном районе города, и развивать район потом не наугад, а именно так, как будет нужно горожанам.

Пока что «большие данные» — слишком новая тема, чтобы я мог привести конкретные примеры их применения, не превратив в процессе статью в скучную заумь из плохих научно-популярных журналов. Отмечу только, что, по словам Екатерины Летуновской из «Хабидатум», чиновники уже понимают, что без анализа больших данных управлять городами невозможно. Обычные исследования и опросы можно сравнить с инструментами терапевта XIX века. «Большие данные» — с мощным аппаратом компьютерной томографии. Лет через 10-15, когда «большие данные» плотнее войдут в нашу жизнь, города в технологически развитых странах обещают стать гораздо удобнее для жизни.

Самое больше удовольствие за эти два дня я получил, глядя на представлявшую свои проекты молодёжь. Восемь проектов разного уровня претендовали на два гранта от ФРИИ и «Газпром нефти» — авторы по очереди выходили к микрофону и за несколько минут объясняли, почему грант надо выдать именно им.

Речь шла, в основном, о довольно продвинутых вещах — о производстве строительных панелей из грибов, о переработке мусора специально обученным червиём, о роботе-мусороеде, чистящим обширные водные пространства Санкт-Петербурга. Главный приз получил Георгий Ефименко из близкого мне ЛЭТИ, реализовавший мою старую задумку — систему локального позиционирования.

Идея простая и понятная — дать людям понимание, где внутри огромного здания находится, например, магазин артефактов «Лунтик» или кабинет 404. Если у господина Ефименко всё выгорит, мы с вами перестанем нарезать километры крюков от выхода к выходу — мы просто включим телефон и увидим на экране стрелочки, показывающие, по каким конкретно коридорам идти.

Второй приз достался Александре из нашего знаменитого ИТМО — она собирается объединять небольшие кафе, расположенные в одном районе города, чтобы их посетители сливались из россыпи глядящих на экраны смартфонов одиночек в добрососедские сообщества, в которых все друг с другом знакомы. На мой взгляд, конкретно в Петербурге такая идея имеет неплохие шансы взлететь.

Вместо подведения итога замечу, что киберпанк, роботы и хищные корпорации, охотящиеся за нашими личными данными — это только одна сторона прогресса. Раз уж у нас с вами всё равно нет выбора, принимать прогресс или нет, давайте для равновесия смотреть и на другую, на светлую сторону технологий.