Назначение Сергея Кириенко на пост первого замглавы АП подняло интерес к секте/ложе методологов, чьим членом он является. Основоположник методологии Георгий Щедровицкий ещё в перестройку сформулировал, как они будут захватывать власть в стране: «Нас десятки тысяч. Становиться незаменимыми полезными секретарями при «губернаторе», советниками, заместителями, идти в выборные органы. Но никогда не забывать, кто мы и какова наша высокая миссия. Иными путями нельзя достичь  в России никакого влияния». Именно методологи ещё в 2002-м придумали концепцию «Русского Мiра».

К концу 1990-х в России существовала сила, чьё влияние превосходило влияние всех политических партий и групп вместе взятых. Это — методологи (игротехники), философско-управленческое течение, придуманное ещё в начале 1950-х философами Александром Зиновьевым, Эвальдом Ильенковым, Георгием Щедровицким и Мерабом Мамардашвили. К концу 1960-х главным авторитетом этой группы стал Щедровицкий.

Не буду пересказывать здесь идейные установки этой группы, о них можно нагуглить. Скажу лишь, что в советское время методологи были единственной легальной внесистемной силой, что ко времени перестройки позволило им иметь в своих рядах десятки тысяч адептов. Практически все действующие силы реформаторских либеральных сил были родом из этой секты/ложи/кружка. Их влияние сохранилось и до наших дней: к примеру, представителями методологов являются Вячеслав Сурков и Елена Мизулина. Ну и — Сергей Кириенко, который при Росатоме создал «мозговой центр» методологов (его в ранге вице-президента Росатома возглавляет сын Георгия Щедровицкого, Пётр Щедровицкий).

О влиятельности методологов даже при суверенной демократии Путина приведём такой факт: идея «Русского Мiра», чьи плоды мы видим не только в Новороссии, но и в нынешней России, была придумана именно ими ещё в 2002 году — Петром Щедровицким и Сергеем Переслегиным.

Методологов часто путают с либералами или неолибералами. Но это не так. Убедиться в этом можно, проследив, кпримеру, за их риторикой на «I международной конференции «Русский мiр – проблемы и перспективы» 2002-го года, где и были заложены основы нынешних, посткрымских скреп:

«А. Был провозглашен зачин реализации «русского проекта» — антикризисного цивилизационного проекта Российской Федерации.

Б. Слово «империя» либо «неоимперия» в итоговую резолюцию не попало, зато вовсю и многожды произносилось словосочетания про «русские диаспоры» и их «российскую метрополию».

Странна была такая стеснительность, но, тем не менее, конференция решила обозначить жёстко централизованную конструкцию, (неотличимую от имперской, коль о той же метрополии речь), которую и решила строить, как «…новую общностью — Русский Мiр…».

В. «Русский народ» был признан разделённым народом и, мало того, в целях формирования у него (народа) «позитивного мироощущения» полагалось необходимым и целительным воздействие, прежде всего, через электронные СМИ на социальную психологию оного (народа).

Г. В процессе дискуссий обозначились, но не нашли отражение в резолюции, расколы участников (конференции) по отношению к ценностям: монархии, необходимой «чистоты русской крови» и Православия».
Чтобы понять, что из себя представляет идеология методологов (игротехников), почитаем воспоминания одного из их участников, представителя «Школы эффективных лидеров» Валерия Лебедева:

«Но вернемся к основной теме: к теме о попытке завоевания политической власти не с помощью дворцового переворота, восстания, революции или даже демократических выборов, а с помощью группы прошедших игры людей. Которые становятся настолько незаменимыми в качестве советников высших политиков и (чуть позже) генераторов основных государственных идей, что постепенно сначала реальная, а потом и юридическо-политическая власть переходит к ним.

В позднее советское время эту идею проводил в жизнь Георгий Петрович Щедровицкий. Причем, настолько тайно, что эта его мощнейшая пружина всей деятельности скрыта до сих пор.

В самом начале 1970-х, когда Георгий Петрович, или ГП, как его все называли, приезжал в Минск и вел там со своей ранней командой сеансы разоблачения старого мышления, он был иногда в частных разговорах откровенен. В схеме своей главный стратегический стимул всей его жизни выглядел так.

«Мы через свои готовим кадры. Не кадры (тьфу, казённое партийное слово), но члены тайного масонского ордена, со своим ритуалом, уставом и секретной сверхзадачей. Идея была как раз в том, чтобы разобрать устройство социума на узлы и детали, посмотреть, как оно устроено, найти там блок управления, пути подхода к нему, проникнуть, взяться за рычаги и править в нужную сторону.»

Сильной стороной СМД-методологии (Системо-Мысле-Деятельность), которую уже давно развивал Щедровицкий, была схематизация. То есть, представление любого социального устройства или процесса в виде схем, блоков, фигурок и функциональных связей между ними с помощью стрелок. Все становилось очень наглядным и понятным. Где, какой блок, кто с кем и как связан, куда нужно войти, чтобы сделать то-то и то-то.

Методологи («члены новой Восточной технократической ложи») должны были проникать во все властные структуры. Вступать в партию. Становиться незаменимыми полезными секретарями при «губернаторе», советниками, заместителями, идти в выборные органы. Но никогда не забывать, кто они и какова их высокая миссия.

В качестве одного из ритуалов, скрепляющих «пляшущих человечков» из схем ГП между собой в реальной жизни, точнее, в их методолого-масонской ложе, были кодовые слова, произносимые во время любых выступлений и где бы то ни было. Например, проходит какая-то конференция, в которой участвуют несколько щедровитян. Последняя фраза кончившего выступление должна была стать началом выступления следующего докладчика. Например, Лефевр завершал: «Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности».

Садится. На трибуну поднимается Раппапорт и начинает: «Очевидно, что только методология СМД может обеспечить прорыв в познании социальной действительности». При этом, совершенно неважно, о чем пойдёт речь дальше, и как это связано с парольной фразой.

Между прочим, как раз в воспоминаниях Александра Раппапорта (ныне доктора архитектуры и художника) есть кое-какие намёки на «теорию заговора» ГП. Он пишет:

«ГП поощрял вступление членов кружка в КПСС, полагая, что в советском обществе иными путями вообще нельзя достичь никакого влияния, а защиту кандидатской всегда в шутку называл обретением дворянских привилегий.

Вообще, как я теперь это понимаю, ГП ждал каких-то реформ, так как ясно видел, что дела в СССР идут в тупик. Но он не предполагал, что выход из кризиса будет найден в возвращении к рыночным структурам. Скорее всего, он предполагал, что победит особый тип социалистической технократии, так как во всем мире, в том числе и на Западе, роль социального планирования и управления (а вместе с ними и бюрократии) постоянно росла. При этом, под техникой он имел в виду не машины из железа, а какие-то иные машины вроде «машин мышления» или «машин проектирования». Большинство оппонентов ГП видели в нём как раз мыслителя тоталитарного толка, технократия которого будет технократией для избранных, а для остальных обернётся самым свирепым рабством».

Саша Раппапорт рассказывал мне о методах вовлечения неофитов в захватывающую конспиративную деятельность очень красочно. Что-то вроде: вот говорит ГП, что в самом скором времени мы сначала сделаем то, потом это, наши люди сначала здесь, затем глядишь — там, они уже везде! Никто ничего не понял, а мы всё изменили, всех перетасовали, страна идёт в другую сторону! Вроде как прыгает перед тобой манипулятор, а потом вдруг раз — скакнул вверх, и висит, где-то зацепившись ногой за крюк люстры, сардонически глумливо ухмыляется: ну, как я вас уработал, а?!

Саша так все это воспроизвёл и показал, будто и сам уже повис вниз головой.

Организационно-деятельностные игры Щедровицкий задумал как раз под дальнейшее развитие и реализацию «интеллектуального переворота» в СССР. Пропустить через игры сотни тысяч людей и создать массовый класс своих сторонников. Это будут директора предприятий, начальники цехов, райкомы-горкомы-обкомы, судьи, преподаватели высшей школы, министерские чиновники всех рангов. Кажется, не было категории населения, которых не охватило бы «игровое движение» конца 1970-х и всех 1980-х годов. Хотя нет, были такие категории — это армия. А также КГБ и МВД. Там, насколько мне известно, ОДИ не проводили. А какой же захват власти без силовиков? Но эти системы считались Георгием Петровичем чем-то вроде исполнительных органов. Будет приказ из политических верхов, — те выполнят — и всё.

Странным образом, в советской прессе (тем более на телевидении) нигде и никогда не говорилось об этом массовом движении и вовлечении в ОДИ. Хотя оно было совершенно официальным. Ибо игры заказывались, например, руководством области или министерства, или заводом. Решение, разумеется, утверждалось также на парткомах. Бухгалтерия выделяла немалые средства. Нужно было оплатить приезд команды игротехников — это иногда человек 15-20. Всех разместить (часто в хороших гостиницах). Всем выплатить гонорары — причём немалые. Помнится, я привозил с одной игры до 1000 рублей — тех, ещё полновесных. Затем, командировать на игру (на неделю или даже больше) своих работников с сохранением содержания.

В общем, всё это нужно было взять из бюджета и проводить официально как повышение квалификации. Но при всём при том, как я уже сказал, никакого освещения в прессе. Разве что в многотиражках что-то такое проскакивало: «Успешно прошел семинар по переподготовке кадров нашего завода». Да уж, подробностями не баловали. Ибо подробности шокировали бы. Там всплывали бы ужасные детали с экологией района (были игры по экологии). Или на игре отменных результатов добивались как раз те группы, в которых в качестве моделей принималась деятельность с частной собственностью и децентрализацией, или со свободой прессы.

Игры, коих только сам Щедровицкий провел под сотню, а его ученики, которые размножались как нейтроны в атомном реакторе, многие сотни, — ни на йоту не приблизили лично ГП к вожделенной власти. Но эти игры дали совершенно неожиданный результат, как для господствующей идеологии, так и лично для ГП: они подготовили массовую поддержку горбачёвской перестройки, а потом и обвального перехода к рынку. И, что важно, как раз в среде производственников и управленцев. Они после игр вовсе не ужасались перспективе крушения принципов общественной собственности, руководящей роли партии, идеологии марксизма-ленинизма и даже в целом отмены СССР. Мысль простая: если я в процессе игры, став собственником завода, вел дело гораздо успешнее, чем в положении реального директора, подотчётного по вертикали министерским чиновникам, а по горизонтали вместе с вертикалью — партийным инстанциям, то на хрен мне они сдались? Я охотно поменяю свое кресло советского начальника на роль простого беспартийного собственника.

Помню, во время игры в Оренбурге (1990 год) секретарь обкома по промышленности со звучной фамилией Сперанский (дальний потомок того), примерно так мне и говорил. Равно как и директриса меховой фабрики, которая так преисполнилась светлыми чувствами к нам за наше культуртрегерство, что пригласила домой на званый ужин, а потом на свою фабрику и выписала мне и руководителю игры (Борису Островскому) по себестоимости отменнейшие и дефицитнейшие дубленки и меховые куртки.

Ожидал ли Щедровицкий от своих игр вот такого рыночного эффекта развала СССР и перехода России к эпохе дикого первоначального накопления? Он не был большим сторонником массовых разграблений. Но зато он высоко ценил сам факт идеологии как некоего скрепляющего общество стержня. Важно только было сменить неправильную идеологию (каковая была в СССР) на правильную, которую он предлагал в играх. Она, эта идеология, чем-то напоминала учение Мухаммада, в котором главное — это формула: нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад — пророк его. Только у ГП не было этого ненужного удвоения на Аллаха и его пророка. Хватало и одного Щедровицкого.

Да, сам Георгий Петрович не встал во главе новой России (тут его расчёты дали осечку). Встали совсем другие люди. И одним из них был Михаил Ходорковский.

Наука при Сталине носила утилитарный характер: она должна была призвана обслуживать ВПК. В 1960-е главное задачей науки стал научно-технический прогресс и «нравственность», а Академия наук стала важной частью властной элиты. С 1990-х и в наши дни власть снова отвела науке «сталинскую роль» — утилитарной низкоранговой служанки, а учёных заменила «экспертами».

***

Как советские учёные в 1950-е представляли 2007 год: термоядерные электростанции, автоматизированный труд, получение редких металлов с помощью радиации, нефтяные скважины глубиной до 20 км, интернет, многолетняя пшеница.

И где это всё?