Новая волна кризиса, заливающая в наши дни Британские острова, может быть названа Кризисом Несуна. Несун, то есть рабочий, выносивший «налево» продукты производства своего завода, смешная фигура, которую любили изображать Кукрыниксы с батоном колбасы в кармане, оказался страшнее многорукой Кали – что бы ни создавали советские люди, несун уносил и тащил в соседнее царство рыночных отношений. Ведь несуном был не только рабочий Вася, слямзивший автодеталь и продавший ее на толкучке, но и Михаил Ходорковский, пытавшийся вынести подземные запасы нефти и газа и продать их английской нефтяной компании. Несун – это и взяточник-чиновник, уносящий свою миллионную взятку в банк на Каймановых островах, и бизнесмен, переводящий завод в оффшор. Несун оказался самым страшным оружием холодной войны – только благодаря ему капитализм победил, а социализм проиграл.

Не исчез несун и при капитализме – несунами были и президент Мубарак, и президент Маркос, выкачавшие многие миллиарды из своих стран и народов, и унесшие их в швейцарские банки.

Кризис Несуна обострился с Ливийской войной. Как призрак Отца перед Гамлетом, дух Каддафи появляется в кабинетах президентов и менеджеров. Ливийский лидер собрал внушительное состояние для себя, для семьи и для своего народа, разложил его по разным банкам и фондам, но, как выяснилось, он напрасно старался. С тем же успехом он мог вместо долларов и евро собирать опавшие листья клена. Одним мановением руки американцы и их союзники заморозили его депозиты, а потом распилили и украли их. Для отвода глаз они передали часть произвольно выбранным ливийцам («повстанцам»), и часть использовали для оплаты собачьего корма, посланного голодающим жителям Триполи. Даже с учетом стоимости бомбежек, дело того стоило.

Ливийская война была грабежом в особо крупных размерах, и она преподала урок Священного Писания несунам: «Не копите себе сокровищ в западных банках, где их непременно найдут и отберут». Они наивно думали, что смогут спрятать краденые денежки от своевольных властителей и бунтующей черни в бронированные подземелья швейцарских гномов, но не тут-то было. Им было дано узнать, что электронные деньги на счету на Каймановых островах не безопаснее двадцатидолларовых бумажек под матрасом. Так кризис доверия распространился от простых людей на сильных и влиятельных. В особенности сильно он ударил по России, другим странам на пост-советском пространстве, по производителям нефти и газа, по странам, сохранившим национальную промышленность. Кризис уже привел к последствиям:

Хюго Чавес потребовал принадлежащее его стране золото и сразу заболел раком. (После визита в США);

Владимир Путин пошел на президентские выборы, завершив долгий период невнятицы;

Минфин Кудрин, главный сторонник поддержания Стабфонда, был уволен.

Россия решила радикально увеличить военные расходы;

Это прямые последствия Ливийской войны.

Несуны жизненно нужны современной финансовой системе. На этих скромных коррупционерах стоит роскошь Лондона и Нью-Йорка. Несуны, чиновники и олигархи выполняют функцию пчел. Они упорно порхают с цветка на цветок и собирают драгоценный трудовой пот, превращая его в деньги. Когда происходит приватизация, им удается схватить большой готовый кусок сот. Свои доходы они несут в заморские закрома, опасаясь, что дома их кто-нибудь выпотрошит. На Западе их ждут. Каждый сбежавший из России казнокрад или несун-бизнесмен получал убежище в Лондоне. Ссылаясь на права человека или взывая к гуманизму, Хозяева Дискурса защищали воров-несунов, начиная от расстрелянного в 1984 году директора Елисеевского и вплоть до Михаила Ходорковского. В начале 1990-х вынос народного добра достиг таких размеров, что, казалось, в России ничего не останется. На эти деньги резко поднялась экономика Запада.

Прозападные СМИ в России рассказывали о миллиардах Путина и Лукашенко, засоленных в западных банках, рассказывали о беглых олигархах, которые счастливо живут при своих деньгах. Многие глупые и продажные чиновники и бизнесмены верили этим рассказам и усердно собирали мед. Благодаря им западным банкирам не было нужно посылать морпехов в дальнюю русскую или индийскую глубинку, чтобы вырвать горсть рупий или рублей у работяги. Мед сам стекался в ульи. С помошью туземной власти, которая и собирала эти рупии.

Но после ограбления Ливии даже самый глупый и самый коррумпированный чиновник в России или Казахстане понял то, что и пчелы узнают, к своему горю. Когда ульи наполняются, пасечники обкуривают их, прогоняют пчел и собирают мед. Может, пчелы собирались им кормиться зимой или в глубокой старости, но у людей есть другие планы. Первая волна кризиса 2008 года ознаменовала начало выкуривания; ливийская кампания показала, как поступают с дымоустойчивыми пчелами.

И раньше богатые русские догадывались, что с миллиардом долларов удрать на Багамы им никто не позволит (Хотя Станислав Белковский писал, что Путин после завершения срока улетит туда в компании своих сорока «ярдов», но ему верили только очень доверчивые слушатели «Эха Москвы»). Я знал тех, кто пытался. Когда они приходили за своими вкладами в швейцарский банк, им говорили, что их виза просрочена, что они должны представить доказательства, что честно заработали эти деньги, а после кризиса – что их денежки сгорели в кризисе.

Еврейские несуны бежали в еврейское государство, где их быстро ощипывали. Невзлину пришлось пожертвовать половину своего состояния на сомнительную благотворительность, Гайдамак был почти доведен до банкротства, Гусинского облапошили сразу. Олигархи поумнее бежали в Англию, но и там умели их раздеть. Так от несчетных капиталов Березовского остались считанные миллионы. Сейчас таких оптимистов становится все меньше. Люди не стали лучше, но поняли – не стоит трудиться и красть, если это все равно отберут.

Остаются другие способы сбора меда. Традиционный способ, подробно описанный Джоном Перкинсом в “Признаниях экономического киллера” основывался на предоставлении кредитов. Кредиты распиливались, несуны несли их в те же западные банки, а потом министерства финансов стран-должников собирали налоги и отдавали тем же банкам. Но и этот способ стал тормозить. Страны не спешат брать кредиты. К слову, Путин добился ненависти Запада не своей мюнхенской речью, но решением отдать долги России. В свое время Чаушеску был расстрелян за подобное решение по приказу западных банкиров.

Наркотики – отличный способ сбора меда. Наркомафии собирают через наркоманов массу денег, которые так же идут в западные банки. Это одна из причин, почему американцы уже десять лет оккупируют Афганистан, крупнейший источник сырья для наркотиков. Не новая задумка – в 19-м веке англичане вели в Китае «опиумные войны», обеспечивая право еврейских наркоторговцев Сассуна сбывать опиум китайцам и вывозить прибыль в Английский банк. Завоевание Ливии и базы НАТО в этой стране помогут ускорить доставку наркотиков в Северную Африку и Западную Европу, куда трудно добраться из Афганистана или из Косова.

Но пчеловоды не полагаются на несунов – есть и организации, поставляющие мед в крупных размерах к столу западного потребителя. Это в первую очередь суверенные фонды, наподобие российского стабфонда. Нефтепроизводящие страны хранят большую часть своих доходов в Британии и в США. Эти фонды трудятся на благо западных стран, и выполняют роль заложников, как аманаты в далеком прошлом – заложников приличного поведения их «хозяев». Иран утратил свои фонды, когда избрал независимый исламский режим. Некоторые российские обозреватели (например, Стариков) считают фонд формой дани, которую вынуждены платить побежденные в холодной войне своим победителям, а другие даже связывают террористический акт Брейвика с планами Норвегии по репатриации своего огромного фонда.

Действительно, у России нет практической нужды хранить сбережения на Западе под малый процент, в то время как российские предприятия вынуждены занимать под высокий процент в западных банках. Ведь эти фонды могут быть заморожены или конфискованы. Они могут и попросту исчезнуть вместе с инвестицией, как уже произошло в свое время с Норвежскими и шведскими пенсионными фондами.

И этот источник меда оказался под ударом с уходом Кудрина. Алексей Кудрин, бессменный министр финансов РФ, был влиятельным и высокопоставленным сторонником перекачки российских доходов в зарубежные фонды, то есть был несуном высокого класса. Его восхваляли, как осторожного и замечательного финансиста. Несколько дней назад он выразил резкое несогласие с планом президента Медведева заметно увеличить военные расходы. План Медведева был глубоко оправдан реальностью Ливийской войны, но он, конечно, противоречил западным интересам – не только потому, что они предпочитают видеть Россию слабой, но и потому, что этот план увеличит экспорт российского оружия и будет конкурировать с англо-американскими поставками оружия. Кудрин был немедленно уволен – он просто не мог поверить, настолько он привык считать себя неприкосновенным. Для Запада это был немалый шок.

Депеши архива «Викиликс» показывают, что посольство США в Москве считало Кудрина «наиболее прозрачным и реалистически мыслящим представителем правительства России по экономическим вопросам». Кудрин «более всех искал экономического сотрудничества с США и другими странами Запада». Русские госслужащие считали его личностью спорной, если не «изменником», говорится в депешах. Кудрин был сторонником мягкой и уступчивой линии во внешней политике, был против курса, указанного мюнхенской речью Путина. Интересно, что сразу после его ухода Россия наложила вето на планы США и их союзников по вмешательству в Сирии.

Экономически Кудрин был неолибералом и монетаристом. Во время кризиса 2008 года он давал деньги банкам и на шесть месяцев полностью прекратил государственные расходы, чем нанес большой ущерб российской промышленности. Он стремился – правда, безуспешно – ввести Россию в ВТО. Он так и не предстал перед судом за свое участие в аферах с долгами Кувейту и долгами Алжира – хотя его заместитель Сторчак провел некоторое время за решеткой. Его уход – большой удар по западным интересам, нанесенный вскоре после падения Триполи. Будущее покажет, будет ли стабфонд репатриирован или тихо увянет.

Таковы причины нового кризиса – даже несуны утратили доверие к системе. Падение СССР продлило жизнь пиратского капитализма на долгие двадцать лет. За это время западные банки выкачали огромные средства из разрубленных кусков Советского Союза и из других стран, утративших советскую защиту. Банкиры привыкли жить в сказочной роскоши. Они позабыли золотое правило пасечников – нужно оставлять часть меда в ульях, иначе пчелы не будут собирать мед. Они ограбили слишком много людей, и утратили доверие – даже несунов.

PS. Почему Англия?

Кризис материализовался в первую очередь в Великобритании, потому что лавочница с Голдерс-Грин, она же Железная Леди, сломила становой хребет Англии – шахтеров Йоркшира и сталеваров Шеффилда. Она уничтожила британскую промышленность и превратила Британские острова в новую Тортугу, пиратский рай, где финансисты развлекаются и планируют новые рейды.

Англия стала домом для аль Файяда и Абрамовича – и для миллионов иммигрантов, привезенных, чтобы их обслуживать. Сами англичане предлагали финансовые услуги, создали военизированные компании по безопасности, брали немалые деньги за образование. Они стали слишком дороги, и рухнули, как обожавшие тюльпаны голландцы в 18 веке. Они не могли жить, не занимаясь грабежом – прочая база была переведена за рубеж.

Так неолиберализм подорвал мощь самого надежного и упорного народа на земле, британцев, расчетливых, верных, трудолюбивых, послушных, краснолицых и упрямых. Они правили Индией, спалили дотла Белый Дом и устояли перед Гитлером. Но с неолиберализмом они справиться не смогли.

Поэтому кризис для британцев похож на кризис Пиратов Карибского моря – когда долгое время нет добычи, нет трофеев, а красиво жить хочется, возникает кризис. Это опасное время, потому что хуже пиратов только голодные пираты. И это самое подходящее время для укрепления оборонной мощи России.