Как Т-34 спас Красную армию

Наилучшие результаты в развитии и применении техники, как военной, так и гражданской, получаются при эволюционном развитии конструкторской школы, в тесной связи с её оконечными пользователями.
Собственно говоря, лучший тому пример – германское танкостроение. Вдумчивый подход к новому виду оружия, долгие эксперименты с прототипами и малосерийными образцами — привели к тому, что вермахт получил то оружие, которое идеально ложилось под его стратегию и тактику. В чём-то германские танки уступали аналогичным британским, советским и французским машинам, но их слабости компенсировались слаженной работой с другими родами войск. Результат налицо: ощипанный и сваренный галльский петух и уползший на острова жалобно скулящий британский лев.
Очень крупно досталось и нам, однако катастрофа 1941 года была в известной мере вызвана тем, что Красная Армия находилась в процессе реформирования и не имела сколь-нибудь серьёзного боевого опыта по сравнению с вермахтом.
Вот и мальчик Хайни из торгового дома «Дучче & Гудериано», пока у панцерваффе дела шли на лад, вовсю расхваливал продукцию сумрачного тевтонского гения, и отзывался о советских танках как об «отсталой большевистской технологии».
Хвалить немцев, кстати, было за что: тот же возникший в ходе заковыристого хода своего развития Pz.IV оказался стоящей вещью: один только модернизационный потенциал по усилению бронирования и вооружения чего стоит.
А вот взгляды Гудериана применительно к противнику создают впечатление, что Хайни по утрам в обязательном порядке читал «Мою борьбу» и не пропускал ни одного выступления доктора философии Йозефа Геббельса. Ему бы ещё летом 1941 года стоило увидеть, что Т-34 – это не эволюционный, а революционный продукт развития советского танкостроения, ибо с линейкой БТ Хайни был очень хорошо знаком, а за пару месяцев боёв из трофейной документации и пленных можно было вытрясти достаточно аналитического материала. Но эта личность по факту погрязла в нацистских представлениях о недочеловеках-русских, иного объяснения такому найти сложно.
Вот эта революция, когда от линейки БТ танк Т-34 унаследовал лишь классическую компоновку, да пружинную подвеску типа Кристи, и стала причиной бесконечных бед машины. Для такого требовались опытные инженерно-конструкторские кадры с хорошо набитой рукой на предыдущих задачах. А у нас руководство таким революционным проектом осуществлялось двумя людьми: партийно-хозяйственным аппаратчиком Кошкиным и конструктором-недоучкой Морозовым, которым поручили от усовершествованного лицензионного образца перейти сразу же к кардинально иной по устройству машине с очень большим числом внедрённых в её устройство новшевств. Результат вышел ниже среднего, намучились с ним изрядно.
Но пока броня держала удар, всё прощалось, до фразы Верховного Главнокомандующего: «на этих машинах наши танкисты боятся идти в бой» было ещё далеко.
Тем временем неумёхи и неудачники в сильно поредевшей к ноябрю Красной Армии повывелись, грамотных командиров и командующих стало в процентном отношении больше, был такой горькой ценой получен ценный боевой опыт, «политморсос» личного состава тоже был на высоте, и им компенсировалась нехватка оружия и выучки. Панфиловцы, подольские курсанты, ленинградское и московское ополчение – примеров много.
Мальчик Хайни под Москвой лично получил по своей арийской морде, и сплыл в итоге из «применяторства» «панцерваффе» в инспекторат по его материальной части. Попутно он вдруг возопил о превосходстве (хотя бы по некоторым параметрам) советских танков над «истинно арийскими».
Как же так, Хайни? Впрочем, ответ понятен: если не дезавуировать свои предыдущие сентенции на тему, то выходит, что успехи русских при «отсталой большевистской технологии» их танков обусловлены стойкостью, талантом и умением воевать этих недочеловеков. А это харам, помноженный на хуцпу, с точки зрения ублюдочной нацистской идеологии. Плюс признание собственной, юберменшевой, неспособности справиться с таким противником.
Как модно сейчас говорить, Хайни почувствовал себя в роли шлемазла — и это ему очень не понравилось. Вот и спихнул всё на немецких конструкторов бронетанкового вооружения: дескать, ослы в этой ситуации именно вы! А ведь уже летом 1942 года Pz.IV Ausf.F2 уже сражался с Т-34 на равных, и на подходе был ещё один долгострой в классической традиции разработки сумрачного тевтонского гения: «Тигр I» с совершенно заслуженной им жуткой репутацией для врага на поле боя.
Это были прекрасные машины, которые, действуя в паре и взаимно дополняя друг друга, создали бы РККА море проблем.
И тут нас спасла «тридцатьчетверка», и лично Хайнц Гудериан.
На волне критики немецких конструкторов лично Хайни и иже с ним его друзья — инициировали экстренное заимствование пока ещё не достижений, а только особенностей совершенно чужой им советской школы танкостроения, в первую очередь формы корпуса Т-34 (от которой мы, кстати, уже на Т-44 и его потомках отказались напрочь, как от результатов помрачения ума, в т.ч. и из-за нетехнологичности в производстве, но не только поэтому).
При ускоренном переносе этого всего на немецкую почву с «переднетрансмиссионно-классической» (для них) компоновкой и подвеской с кучей торсионов на днище — получилась МАНовская «Пантера», классифицируемая дойчами как средний танк, но сильно разжиревшая до 45 тонн боевой массы (а начинали-то её с 30-тонного задания).
И что же нам предлагала Пантера?
Хорошая против других танков своего времени пушка (хотя опасных поражений ИСов в 1944 году 75-мм калибром насчитали только 14%, остальное – 88-мм и выше при единичных процентах таковых от кумулятивных боеприпасов), с хорошим же прицелом, плюс непроницаемая для советских бронебойных снарядов калибром до 85 мм включительно верхняя лобовая деталь, и традиционное наличие выделенного командира в башне.
Этим список достоинств «Пантеры» и исчерпывается.
Зато заимствованный от Т-34 идиотский корпус подарил довесок массы к малотехнологичной в производстве конструкции «Пантеры» вкупе с её перетяжелённостью для имеющегося и уже перефорсированного двигателя, плохо стыкующегося с предполагаемым профилем использования танка.
Понимаете — одно дело тяжёлый танк прорыва «Тигр I», которому высокая скорость движения в принципе не требуется, и совсем другое дело средний танк, где высокоскоростной и рваный ритм движения нужен для выполнения боевых задач и минимизации шанса поражения в борт, который у Пантеры брала даже «сорокапятка» М-42, и тем более ЗИС-3. Это приводило к постоянным механическим поломкам, так что у фрицев вплоть до конца войны чуть ли не половина имеющихся «Пантер» числилась небоеготовыми. Очень неплохо!
И «Тигр II», кстати, туда же — это попытка сделать тяжелый танк в «русском стиле», причём на нём ещё и башню по форме близкую к таковой у ранней «тридцатьчетвёрки» сделали. Не помогло.
Боевая эффективность «Пантеры» оказалась гораздо ниже ожидаемой, зато металла она требовала чуть ли не вдвое больше, чем Pz.IV. Приблизительно то же самое было по деньгам, станко- и человеко-часам трудозатрат в производстве.
А ведь «четвёрки» спокойно до конца войны вышибали наиболее массовые цели – Т-34 всех модификаций, КВ-1с, «Шерманы», сорокапятки и ЗИС-3. Проблемы у них начались только с появлением ИСов, но, во-первых, это уже танк другой категории по массе, а во-вторых, как сказано выше, и «Пантера» тут тоже особо не преуспела.
Таким образом, трофейный Т-34 с довольно неудачной конструкцией — привёл к нарушению плавного хода германского танкостроения. Вместо эволюционного развития с появлением плавно замещающего Pz.IV танка массой около 30–35 тонн, возможно с преемственностью по некоторым деталям, узлам и агрегатам (такие варианты были — плюс один каток в ходовой части «четверки» позволял поставить на нее более мощный мотор и башню с пушкой «Пантеры») — появилась революционная для фрицев «Пантера», которая принесла им кучу проблем, сопоставимых с нашими «тридцатьчетвёрочными» бедами.
И дело дошло до того, что враг был вынужден оставить в производстве «четвёрку», что тоже далеко не в плюс в условиях военной экономики. Это всё равно как если бы мы были вынуждены продолжать выпуск БТ и Т28 из-за проблем с Т-34.
Действительно, нет худа без добра — вот так Т-34 помог советским конструкторам выиграть гонку с панцерваффе. Не тем, что Т-34 был хорошим — а как раз тем, что Т-34 образца 1941 года был откровенным сырым уродцем с целым рядом ошибок в конструкции.
Эти ошибки, кстати, немцам так въелись в мозг — что вы их можете видеть еще и в послевоенном «Леопарде», танке, откровенно скроенном на манер Т-34-85, хотя в момент, когда немцы его создавали, перед ними были гораздо лучшие образцы для подражания — как советские, так и американские. И Леопард-1 именно из-за этого получился идиотским — он уступает даже M48 «Паттон III», не говоря уже про M60 «Паттон IV». Продольный мотор, бронекорпус с бессмысленными к тому времени «рациональными углами наклона» и так далее — разве что свечную подвеску всё-таки заменили на торсионы (что вообще-то в СССР на Т-34М собирались сделать еще в 1941 году — да руки так и не дошли).
Видите — даже после войны Т-34 продолжал нам помогать.
Ну и под занавес — немного о бизнес-партнёре взрослого мальчика Хайни из торгового дома «Дучче & Гудериано». Тут вообще какой-то бронетанковый трэш вышел.
Военные Бенито могли сколько угодно рисовать литеру «М» (Medio – средний) в обозначении своих танков, только вот средними с массой максимум в 15 тонн и 47-мм пушкой они от этого не становились.
Итальянские специалисты всё это прекрасно осознавали, ведя неторопливую разработку своего «Карро пезанте» – тяжёлого, по их мнению, танка массой около 26 тонн. И тут им подворачивается под руку трофейный Т-34, который их немеренно впечатляет. Тут же пошли переделки, стремление поставить дизельный мотор, который так и то ли не довели, то ли не поставили в производство, да и сварку броневых плит тоже не освоили.
В результате с запуском в серийное производство хоть чего-нибудь более серьёзного, чем M13/40 (вот он-то по максимуму проэволюционировал в М15/42) они настолько запоздали, что время самого Бенито как самостоятельного политика закончилось.
Вот он — последний выдох г-на ПэЖэ, Карро Армато М15/42. Спасибо Т-34.
А вслед за дуче, поработав ещё какое-то время по инерции, загнулись под контролем немцев и остатки итальянской военной промышленности. Нам к тому времени это уже было интересно только ведомству В. М. Молотова и разведке, но вот нашим совоюйникам сиё однозначно пошло во благо.
Ха, ооопаньки! Редакционная политика в отношении Т34 изменилась?
Текст Анатолия Сорокина, из журнала «Техника и вооружение» от 2015 года, номер 10.
Там много, это лишь фрагмент. Например, Сорокин утверждает:
Средний танк Т-34 появился на свет в конце 1939 г. как ответ на пока еще скромный опыт применения танков в гражданской войне в Испании и в пограничных конфликтах между советским и японскими войсками.
Участвовавшие там в боях Т-26 и БТ различных модификаций продемонстрировали свою уязвимость перед малокалиберной противотанковой артиллерией. Слабым против нее оказалось и вооружение: могущество осколочного снаряда их 45-мм пушек обеспечивало надежное поражение вражеской орудийной позиции только при очень близком к прямому попадании.
Отсюда требование усилить бронирование и поставить пушку 76-мм (трехдюймовку) как минимально достаточную по фугасно-осколочному действию по позициям ПТО.
У немцев из этого получился ранний Pz-IV.
У наших быстрым решением был БТ-7A, но было ясно, что его бронирование неудовлетворительно, и существенно поднять его без переделки конструкции не выйдет:
Причем такой БТ-7А наши слепили уже в 1934 году, прекрасно понимая, что пушка 45-мм для поддержки пехоты не годится. А ничего мощнее КТ-28 для танков наши до войны так и не создали — хотя попыток было множество.
Первыми танк, сочетавший в себе противоснарядное бронирование с достаточной пушкой и приличной подвижностью, и кстати с дизелем, слепили французы — это Somua S35:
Вдобавок французы довольно быстро сделали из него вот такое — и оно даже успело повоевать с Германией:
Но наши замахнулись на большее.
Впрочем, я до сих пор считаю, что КВ-1С был более грамотным решением. В его конструкции меньше ошибок, и если бы на его доводку кидались такие же силы, как на Т-34 — он бы стал лучше куда быстрее.
Видишь — у него уже в базе трехместная башня и куда более грамотный корпус (даже люка мехвода в лобовухе нет). Ну и подвеска на торсионах, и так далее. Даже гусеница с цевочным зацеплением, а не с гребневым.
Довольно очевидно, что этот аппарат позволял делать на одной базе тяжелый танк прорыва — и более легкий «скоростной» (с повышенной подвижностью за счет некоторого ослабления бортовой брони и башни сзади).
Танк легко переходил на орудие 85-мм:
Слава яйцам, что фрицы наклепали порядка 6 тыс. пантер, иначе 12+ тыс. модернизированных четвёрок и штугов попили бы крови. Хотя союзникам пантеры дали огня. Но как обычно количество шерманов и 34-к, а также пехоты и арты, порешало.
Американцам очень помогло превосходство в авиации, стаи Тандерболтов гонялись за паравозами и грузовиками, так, что скоро немцам не на чем было подводить к танкам снаряды и топливо
В Арденнах непогода исключала авиацию из уравнения. Америкосы в полной мере ощутили на себе превосходство немецких танков. Советского Союзу пришлось спасать америкасов, начав Висло-Одерскую операцию.
Хотя у америкасов были машины, способные бороться с пантерами и тиграми на дистанции — некоторые модификации шермана, вооруженные длиноствольной 76 мм пушкой, и САУ М36, вооруженные 90 мм пушкой, сделанной на базе зенитки.
Откуда что взялось: 76-мм пушка повышенной баллистики М1 у американцев взялась не из воздуха — она представляет собой адаптацию к танку буксируемой пушки М5, которая, в свою очередь, представляет из себя лафет 105-мм гаубицы М2 с её же откатными устройствами, на который наложен ствол от 76-мм зенитки Т9. Кстати, затвор также был применен от гаубицы М2 — у них с зениткой Т9 сходная гильза.
В свою очередь, зенитка Т9 представляет из себя усовершенствованный вариант более старой зенитки M1918 (да-да, образца 1918 года). Которая в свою очередь представляла собой неизмененный 3-дюймовый ствол орудия береговой обороны M1903 (76,2 мм L/55 — да-да, образца 1903 года) на новом фиксированном креплении, позволяющем наводить его на большие высоты.
Усовершенствование Т9 заключалось в применении более высокопрочных сплавов и новой конструкции скрепления ствола — благодаря чему удалось снизить массу ствола при сохранении прочих параметров. Использовались также некоторые решения береговой 3-дюймовой пушки Дриггс-Сибери M1898 (да-да, 1898 года).
Это просто чтобы вы себе отчетливо представляли, НАСКОЛЬКО США превосходили СССР в конструкции артиллерийских орудий.
А всё почему? А всё потому, что американская инженерия начала 20 века — это немецкая инженерия. Немецкие конструктора, свалившие в США — и определили облик американской техники.
К началу WW2 76-мм зенитки в США уже считались устаревшими, их заменила 90-мм зенитка М1.
Как нетрудно заметить — американские зенитки М1 уже работали в системе центрального директора наведения, собственно расчет зенитки только подавал к ним снаряды, а всё остальное делала автоматика. В этом смысле «американки» были более продвинутыми, чем немецкие ахт-ахт сходной баллистики.
Возвращаясь к шерманам — следует отметить продвинутость американцев и рассказать, что означают всякие буковки и цифирки.
Например, M4A1(76)W — это Шерман с пушкой высокой баллистики М1 (76 мм) и «мокрой» боеукладкой (снарядные гнезда находились в баках, заполненных смесью воды и антифриза — в результате боеукладка не только перестала воспламеняться при попадании снаряда, но еще и служила дополнительной защитой танка). Стабилизатор орудия, в дополнение к мягкому ходу, позволял стрелять с очень коротких остановок и даже сходу — в отличие от Т34, которого колбасило так, что после остановки перед выстрелом нужна была пауза, чтобы танк перестал раскачиваться.
Шерман — серьезный аппарат:
На модели M4A3E2 бронирование довели (за счёт наваривания дополнительных бронелистов) до 101 мм (верх лба корпуса) и 76 мм (борт корпуса).
Английские Sherman VC (Sherman Firefly) опционально имели еще более мощное бронирование.
А Т34 так и бегал с броней в 45 миллиметров до конца войны — потому что резервы ходовой части были исчерпаны новой башней.
Да, только посему то мне кажется, что как и эти дедушки, так их современные потомки страдают очень высоким профилем.
Как показал танк «Царь-мангал», задроч на низкий профиль был слегка неверен.
Кроме того, Шерман и Т-34-85 мало отличаются по высоте:
У Шермана выше корпус, но ниже башня — вот и вся разница. То на то и выходит.
Длина корпуса 5.9 5.9
Ширина 2.6 3.0
Первая цифра — Шерман, вторая Т-34. Благодаря более узкому корпусу площадь лобовой проекции Шермана даже чуть меньше, чем у Т-34-85. Боковая проекция — сходная по площади, из-за огромной «задницы» у Т-34.
При этом условия обитаемости в Шермане, конечно, много лучше, чем в Т-34. В том числе и потому, что американцы не стали заниматься онанизмом с наклонными бортами.
Из-за «немецкой» компоновки (мотор сзади, коробка спереди) и относительно коротких двигателей у Шермана почти идеальная развесовка, башня стоит в центре масс танка. Башня с вращающимся поликом, в отличие от.
А люди, которые бухтят про идущий по полу карданный вал — просто никогда не видели, что находится на полу у Т-34.
Интересным моментом является то, что у шермана стрелянные гильзы падают вниз, под полик — а у Т-34 гильзы валяются под ногами у экипажа. Хуже того — под ногами экипажа Т-34 снарядные ящики, экипаж вынужден их открывать в бою, проваливаться в них ногами и ломать ноги.
Ну а если хочешь более низкий силуэт — то вот:
Пушка 90 мм высокой баллистики. Это всё то же времен войны — примерно одновременно с нашими Т-34-85 вышла.
Ну а ультимативным решением был Першинг М26 — но его даже не захотели использовать против Германии. Типа незачем русским знать про такой авангард:
Уже мотор с трансмиссией в блоке сзади.