Дискуссии в социальных сетях о том, надо ли тратить «русские деньги» на неблагодарных соседей, меня умиляют. Во-первых, потому, что, как правило, «русские деньги» считают те, кто в жизни своей даже на собачью будку не заработал и мечтает, чтобы «вернулся СССР, в котором всем всё давали просто так». Во-вторых, и это гораздо важнее, потому что если большевиков ещё можно (хоть не всегда и не всех) упрекать в желании потратить «русские деньги» на мировую революцию, то трудно заподозрить, что многочисленные правители России ― от Ивана III, до Николая II ― спали и видели, как бы взять на «русское содержание» какой-нибудь ещё неблагодарный народец.

Все завоевания, захваты, «мирные продвижения», «добровольные присоединения» народов к России происходили потому, что того требовали государственные интересы. Никогда не задумывались, почему Иван Грозный, захватив Казанское и Астраханское ханства, отказался от предложений своих соратников начать войну за присоединение Крыма, а втянулся в длительную, сложную, закончившуюся катастрофой для страны и династии Ливонскую войну?

Совсем не потому, что он был злым или неадекватным. Как раз наоборот, в данном случае он проявил не просто адекватность, но и великую мудрость. Крым контролировал торговые пути по Днепру и Дону в Чёрное и Азовское моря. Его захват приводил к обязательному длительному конфликту с Турцией, но не давал никаких серьёзных дивидендов. Туристический бизнес в те времена отсутствовал априори, а торговля всё равно упиралась в подконтрольные Турции проливы и остальное побережье Чёрного моря. К тому же днепровский торговый путь контролировала Речь Посполитая. То есть Россия захватила бы кусок бесплодной земли с нелояльным (тяготеющим к Турции) населением, обеспечила бы себе на столетия вперёд конфликт с одной из сильнейших военных держав того времени и ничего бы не получила взамен.

Захватывая же земли Ливонского ордена, Россия обеспечивала себе свободный выход на Балтику ― в то время один из главных торговых регионов. Шведы, датчане и Орден наглухо закупоривали российский выход к морю в междуречье Наровы и Невы. Мало того, что море у этого побережья было мелководным и не способствовало организации серьёзного порта (Пётр свой Петербург строил в другое время, с другими технологиями и при другом военно-политическом весе России), так ещё и любые каперы (а тогда таковыми были едва ли не все купеческие суда) могли свободно душить русскую морскую торговлю, не давая кораблям даже выйти на просторы Балтики.

Между тем захват Казанского и Астраханского ханств сделал Россию полноправной владелицей волжского торгового пути, через который пролегала дорога в Персию, Индию и далее на Восток, в обход Турции. Насколько это важно, можно понять хотя бы потому, что европейские страны триста лет воевали за слом турецкого барьера. Кстати, Русь боролась за контроль над волжским торговым путём, начиная с походов Святослава Игоревича (третьего князя из династии Рюриковичей на киевском престоле). Святослав своими походами, в принципе, на тысячу лет предвосхитил основные направления российской внешней политики. Он, контролируя днепровский торговый путь, пытался установить контроль и над волжским, и над дунайским (планировал даже резиденцию свою перенести в устье Дуная), и над проливами Босфор и Дарданеллы.

Размах был слишком большим (ресурсов не хватило), почему и завершились походы Святослава неудачно. Но киевские князья с тех пор постоянно стремились хоть военной силой, хоть при помощи дипломатических усилий обеспечить себе свободную торговлю через проливы, а вот князья Северо-Восточной Руси, из которой и выросли вначале Московское государство, а затем Россия, начиная с Андрея Боголюбского, ходили на булгар, пытаясь установить контроль над волжским торговым путём.

Но все эти пути не заканчивались в Москве, Владимире или Новгороде. Их логическое завершение было в Европе. Кто контролировал балтийские порты, тот и получал основные барыши. Поэтому испокон веков датчане, шведы, немцы, литовцы, поляки стремились закрыть от русских выход в Балтику, а русские пытались его отворить. Крым Ивану Грозному был лишним обременением, а вот прибалтийские земли были логическим завершением его многолетних трудов. Потому и вёл он тяжелейшую Ливонскую войну, продолжавшуюся 25 лет, практически до его смерти. И преемники Грозного, как только Россия отошла от ужасов смуты, не за Крым воевали, а всё на Балтику ходили. Это была не просто экспансия, а экономически и финансово мотивированная экспансия. Победа, как показал пример Петра, быстро окупала все расходы и начинала приносить прибыль.

С тех пор ничего не изменилось. Если отбросить кратковременный советский период, когда экономическая выгода зачастую приносилась в жертву идеологическим догмам, любая экспансия предполагает получение выгоды, превосходящей ее издержки. Любой конфликт предполагает, что на некоей территории столкнулись интересы двух (и более) держав, которые полагают, что все издержки на конфликт окупятся в случае победы. Ещё раз напомню, что за полноценный выход к Балтике Россия вела войну 250 лет, и только после того, как этот выход был надёжно обеспечен, полученные доходы настолько усилили Россию, что в кратчайший период (меньше ста лет) она вернула все западные русские земли (входившие в состав Речи Посполитой), присоединила крымское ханство, ворвалась на Кавказ и заставила турок считаться со своими торговыми и военно-политическими интересами в проливах.

Поэтому, когда мы размышляем о «русских деньгах», мы должны говорить не об абстрактных тратах, а о конкретных вложениях, которые должны приносить прибыль. И сравнивать их с другими возможными вложениями, вкладывая деньги туда, где выгоднее (только если возникнет излишек, можно вкладывать куда пожелаешь, но опять-таки при условии, что они будут приносить прибыль).

Сегодня Россия находится примерно в таком же положении, как при Екатерине Великой до разделов Речи Посполитой. Да, мы потеряли некоторые петровские завоевания в Прибалтике. И Крым принадлежит России не в виде Таврии и Новороссии, а всего лишь в качестве полуострова (пусть и стратегически важного). Но современные промышленные, торговые и военные технологии позволяют использовать наличные территории с большим успехом, чем при Петре и Екатерине II использовались более значительные территориальные приобретения. У России нет критической нужды в прибалтийских портах, ей достаточно своих, а Балтийский флот надёжно защищает нашу торговлю в Балтийском море, опираясь на базы в Санкт-Петербурге и Калининграде.

Точно так же, как это было при Екатерине II, России не нужны западные земли, власти которых либо уже интегрировались, либо планируют интегрироваться в ЕС. Но есть нюанс. Точно так же, как это было во второй половине XVIII века, Запад не в состоянии полностью переварить лимитрофную зону между собой и Россией. В лучшем случае он претендует на её самое западное приграничье (Чехию, Словению, возможно Венгрию с Хорватией, и в крайнем случае, но не очевидно ― на Польшу). И то если хватит ресурсов, которых начинает не хватать на собственно Запад (Старую Европу).

Европа, в принципе, свои проблемы в лимитрофной зоне решила. Она уничтожила местные экономики. Все эти страны могут жить только при условии получения европейского финансирования, покрывающего от трети до половины расходов государственного бюджета. Даже самые удачливые из них просто интегрированы в западную систему как представители одной важной, но не эксклюзивной услуги (как правило, это туризм и сопутствующие услуги). Эти страны больше не являются для Запада конкурентами, а по мере выкачивания из них ресурсов становятся обузой, которую Запад с радостью готов передать России.

В первую очередь это касается Украины. Более разорённую Западом страну трудно найти не только в Европе, но и в Африке. Поэтому Запад (по крайней мере его русофобская часть) сейчас готов связать России руки Украиной, чтобы перехватить закачавшегося Лукашенко и украинизировать Белоруссию, экономика которой хоть и не является шедевром, но уцелела и может кормить свой народ, а значит, с точки зрения Запада подлежит уничтожению.

Некоторым кажется, что у нас в данном случае богатый выбор. Например, можно зайти на Украину и назначить там свою власть. Можно не заходить и подождать, когда «сами приползут», после чего продиктовать условия. Можно, как предлагают самые перевозбуждённые, вообще забыть о её существовании и не обращать внимание на то, что происходит на этих территориях, быстро превращающихся в дикое поле.

На самом деле выбор не так уж и велик. Во-первых, бесхозная территория на границе всегда может стать плацдармом для сильного врага. Если сейчас такого врага нет, не значит, что он не появится завтра. Впрочем, можно считать, что то, чего мы не видим сегодня, не произойдёт никогда, а если такой враг появится, мы всегда сможем его упредить. Но есть, во-вторых, атомные электростанции, химические производства и прочие мелкие радости, обильно построенные на Украине ещё во времена СССР и сейчас работающие бомбами с часовым механизмом. Рано или поздно эти бомбы начнут взрываться, и соседние области России с десятками миллионов населения окажутся в зоне поражения. Конечно, далеко не все заболеют и умрут, но и в организационном, и в финансовом плане мероприятия по эвакуации людей и обеззараживанию местности будут сопоставимы с расходами на военный конфликт малой, а может быть, и средней интенсивности и продолжительности. И потери будут, причём заметные. Кстати, валиться всё это барахло будет не разово (по принципу один раз пережили этот ужас и забыли), а пару десятилетий подряд. За это время население четырёх-пяти приграничных областей России просто убежит в глубь страны.

Значит ли сказанное, что Украину надо присоединять к России? Нет, ни в коем случае. Для начала к нам пристанут с украинскими долгами. Это не смертельно, но и немало. К тому же почему Россия должна платить за то, что при попустительстве (а в большинстве случаев при участии) Запада украли украинские олигархи? Но деньги ― не самая большая проблема. Если бы всё ограничивалось только ими, то это, как говорит еврейская пословица, была бы не проблема, а расходы.

На Украине нет политических сил, которые были бы готовы взять на себя управление хоть независимым государством, хоть российским регионом. Те, кто хотел бы строить «дружественную в отношении России Украину», видят её как возвращение в 2013 год, но без Януковича. Это, однако, невозможно. У Украины больше нет того ресурсного потенциала, который наличествовал в 2013 году. У неё не просто нет выхода на российские рынки (выход можно предоставить), у неё больше нет предприятий, способных что-то на эти рынки поставлять. Если дело дошло до того, что из России на Украину экспортируются уголь и гречка, то трудно представить себе, за счёт чего Украина собирается кормить свой народ, Финансировать же «мягких» евроинтеграторов, которые желают отдаляться от России за российские деньги, Москве ни к чему.

Люди, которые хотят просто интегрировать Украину в Россию, являются раритетными представителями маргинальных политических групп (по 10–30 человек в каждой). Они весьма обидчивы (на Россию обиделись ещё в 2014 году) и амбициозны (считают, что могут управлять вселенной, хоть никогда в жизни не управляли даже собственной семьёй). Они не обладают никаким весом в обществе и могут имитировать управление, только сидя на российских штыках, подкреплённых российскими деньгами. При этом Москву они слушать не собираются, а выстраивать украинскую внешнюю и внутреннюю политику будут как Бог на душу положит. По сравнению с ними Лукашенко покажется совершенно ручным и домашним.

Более того, есть ещё один нюанс, с которым Россия уже столкнулась в Крыму и в Донбасс, ― коррумпированность системы снизу доверху. Это не просто проблема на годы. В отдельно взятом регионе такую неприятность можно побороть за десяток лет (кого-то придётся посадить, а кто-то за ум возьмётся). Но для одного региона Россия, хоть и не найдёт достаточно подготовленных чиновников, чтобы заменить всех местных, всё же может подобрать руководителей критически важных структур (тех же силовиков) и установить за остальными жёсткий контроль. На целую Украину никаких сил не хватит, а те единицы, которых туда пошлют честными начальниками, будут в считанные недели «сожраны» местной традицией. Их моментально либо разложат, либо подставят. Мне в принципе жаль любого чиновника, который согласится работать на Украине, это практически гарантированный позорный конец карьеры, сколь бы мудр, достоин и благороден человек ни был.

Итак, опереться не на кого, власть вручить некому, деньги дать тоже некому. Значит ли это, что правы те, кто говорит, что об Украине надо забыть, как об ужасном сне? Нет не значит.

Мне тоже долгое время не давала покоя дурная последовательность: брать нельзя и бросать нельзя, что делать? И выхода вроде бы не было. До тех пор, пока я не вспомнил, что совсем не обязательно осваивать территорию государственными средствами. Например, британский бюджет официально ничего не вкладывал в Индию. С 1600 года до конца XIX века контроль и эксплуатацию территории обеспечивала Британская Ост-Индская компания. Деньги в Индию вкладывали акционеры (среди которых были и британские монархи, но выступали они в данном случае как частные лица), а прибыли получала вся Британия. И такие компании были не только в Британии.

Можно, конечно, сказать, что это несправедливо. Но ведь несправедливо и в очередной раз заставлять русский народ платить за «полубратьев», которые прогуляли выделенное им имущество, а теперь просят понять и простить. Несправедливо и русские земли разбазаривать, тем более что их не только кровь предков полила, но и сегодня там ещё живут миллионы вполне русских людей. Вообще много чего несправедливо делать, и нам надо как-то эти несправедливости между собой утрясти.

Можем ли мы привлечь к освоению Украины на коммерческой основе частные капиталы? Безусловно, можем. Думаете, российские банки из любви к искусству до последнего отказывались оттуда уходить? Навскидку могу сказать, что при наведении минимального порядка Украина представляет интерес с логистической точки зрения. Её географическое положение невозможно отменить. В случае нужды её можно обойти, но кратчайший путь на Балканы и в Южную Европу лежит через её территорию и будет всегда востребован. В сравнительно мягком климате при минимальной стоимости рабочих рук (население абсолютно обнищало) цена восстановления железных и шоссейных дорог будет минимальной. Реставрация трубопроводов позволит «Газпрому» не морочить себе голову возможными конфликтами со странами, через которые проходят «Турецкий» и потенциальный «Южный» потоки, равно как и газопровод «Ямал ― Европа», а все американские усилия по блокаде «Северного потока ― 2» пойдут прахом.

Земли Украины прекрасно приспособлены для выращивания всех основных видов продукции сельского хозяйства как для внутреннего потребления, так и на экспорт. Конечно, надо будет принять меры к тому, чтобы дешёвая местная продукция не разоряла российских фермеров, но такое регулирование государству вполне по силам, особенно если переориентировать основной поток этой продукции на экспорт (где она будет конкурировать уже не с российской, а с европейской, африканской, американской и т. д.). Для вывоза, кстати, понадобятся портовые мощности, которые здесь же под рукой.

Логистика и сельское хозяйство, равно как и добыча ограниченной номенклатуры полезных ископаемых (то, что выгодно), могут прокормить 20–25 миллионов населения. Это примерно столько, сколько находится на территории Украины, за вычетом гастарбайтеров, сейчас. Часть уедет в ЕС (если там ещё будут принимать) батрачить навсегда. Часть переориентируется на Россию, принеся дополнительно до 5 миллионов отнюдь не лишних рабочих рук, воспитанных в русской культуре.

Государству вкладываться нет нужды. С любой номинальной украинской властью (для этой цели несложно назначить какого-нибудь набоба из «прошлых» или «будущих») заключается договор, согласно которому она передаёт определённый набор суверенных прав, кроме права платить долги, какой-нибудь «Русско-украинской компании». Договор заключает сама Компания, акционерами которой являются заинтересованные крупные российские компании. Компания за счёт получаемых с территории доходов обеспечивает управление, военный и полицейский контроль над территорией, а также её денацификацию. Ответственность за соблюдение гражданских прав компания не несёт ― это проблема номинальной суверенной власти, которая собирает налоги с населения и с бизнеса (в том числе иностранного, но не с компании).

Ходатайство Компании облегчает процесс получения российского гражданства, каковое даёт возможность покинуть Украину и переселиться в Россию. Компания также обеспечивает завоз на свои предприятия в Россию украинской рабочей силы согласно заявленным квотам (по истечении срока контракта эти люди либо могут подать прошение о гражданстве, либо обязаны будут покинуть Россию в оговоренный законом срок). Аппарат Компании на Украине формируется как из местных кадров, так и из граждан РФ, работающих по контракту.

Может, сейчас такой подход кому-то покажется жестоким, но пройдёт немного времени и произойдёт то, в чём уже не сомневается ни один адекватный эксперт или политик даже на самой Украине, ― государство там исчезнет окончательно и жизнь простого народа станет невыносимой. Вот тогда приведенные выше условия, предполагающие наличие работы и власти, обеспечивающей порядок, будут представляться местному населению чем-то недостижимым, возвращением в утраченный «золотой век».

Ни самой России, ни её бюджету ничего не надо тратить. Все затраты на обустройство территории идут из бюджета Компании, который формируется за счёт её полученных на Украине доходов. Но вот налоги в государственный бюджет России Компания должна будет платить (возможно, не сразу, но после льготного периода точно), равно как и дивиденды акционерам, среди которых может быть и государство. При этом вопрос военно-политического контроля территории решается, вопрос восстановления местной экономики, не конкурентной российской, тоже. Проблема денацификации не просто решается. Через одно поколение, если на этой территории ещё останутся украинцы, их голубой мечтой будет получение российского паспорта, открывающего двери в большой мир. По украинским долгам Россия и Компания не отвечают, для этого есть суверенное «правительство», которое может хоть каждый день объявлять суверенный дефолт. Когда и если Москва сочтёт нужным, Компания передаст российским властям полный контроль над территорией.

Если паче чаяния Компания прогорит ― тоже ничего страшного. Это же частное предприятие. Кстати, в статье «Британское владычество в Индии» Карл Маркс, жёстко критикуя Британию за отдельные ошибки и неевропейские методы, тем не менее признаёт Британию «орудием истории», без действий которого была бы невозможна «социальная революция в Азии». Статья написана в 1853 году, Британская Ост-Индская компания передала свои полномочия короне в 1858 году, так что Маркс говорит о прогрессистской роли именно компании, выступавшей «орудием истории» там, куда государство вмешаться не могло.

Предшествующий абзац написан специально для современных леваков, которые любят критиковать «буржуазное государство» за «бесчеловечные методы». На деле же просто цивилизованное государство не может ни обобрать своих граждан ради населения присоединяемых территорий, ни принудительно послать их для освоения этих территорий. Оно может их только заинтересовать: в частности, получением более высокой нормы прибыли (более высокого личного дохода) на присоединяемых территориях.

Хочу заметить, что Украина просто первая, но ею современная история не завершается. У нас на глазах разваливается весь лимитрофный регион ― от Одера до Дона и Наровы и от Балтики до Адриатики. Кто-то из этого обязательно извлечёт прибыль. Почему это не должна быть Россия (отработавшая механизм на Украине), которая за последние сто-двести лет вложила в этот регион массу ресурсов и человеческих жизней. Если извлечение прибыли станет приоритетной задачей, а «спасение» в очередной раз перекрасившихся лимитрофов ― сопутствующей, то никаких проблем с «русскими деньгами» не предвидится. А вот если просто не обращать внимания на происходящее там, равно как и в случае повторения советской ошибки с финансированием «друзей и союзников» за счёт собственных интересов, потом придётся заплатить больше, но с гораздо меньшим эффектом.

Я, кстати, не настаиваю на том, чтобы обязательно использовать механизмы колониального ограбления, характерные для XVII–XIX веков. Можно придумать и нечто более современное, по форме более справедливое и где-то даже демократичное. Главное, не механизм, а принцип: «Спасающиеся сами оплачивают своё спасение». Это тот же принцип, что применяется при обучении детей. Если ребёнок желает чему-то научиться, он должен в первую очередь прилагать собственные усилия, а помощь и поддержка взрослых ― важный, но сопутствующий элемент. Блага, падающие на человека с неба как бы сами по себе, он никогда не ценит. Как и подателя этих благ.

Ну и последнее, для борцов за бесплатную «справедливость»: «Каждый труд должен быть оплачен».