Давным-давно я слышал замечательную формулировку. Обычно путь русского интеллигента устроен так: Маркс, Гегель, психушка. Впрочем, достаточно побродить пару вечеров по рунету, чтобы убедиться, что формулировка эта несколько устарела: в наши дни путь в психушку лежит преимущественно через чтение Галковского.

И это вовсе не в упрек Галковскому, наоборот — это свидетельствует о его творческой мощи. ДЕГ — один из самых сильных писателей современной России и, пожалуй, самый сильный в части построении собственного мира и сеттинга: красочного, убедительного, с детально проработанной «физикой».

Проблема состоит в следующем:

1) ДЕГ претендует на тотальное, исчерпывающее объяснение мира. Мэтр разбирается во всем. А все потому, что он постиг те самые железные, «физические» законы мироздания, с помощью которых он экстраполирует известные ему данные на «темные» участки, получая таким образом полноценную модель вселенной.

2) Уровень эрудиции Мэтра не соответствует поставленной задаче. Попросту говоря, он плохо образован и мало знает. Поэтому «законы», на которых он основывает свои построения — это хрень полная, взятая с потолка.

Это вовсе не значит, что содержание его текстов на 100% ошибочно: там встречаются интересные инсайты, например, о роли старообрядческих и единоверческих магнатов в падении Российской империи.

Но он же на этом не останавливается.

Как так вышло, что богатейшими людьми России были религиозные диссиденты? Ответ для Галковского очевиден — англичане поставили их на хозяйство, чтобы погубить Россию, иначе и быть не может.

Т.е. старообрядцы — вражеские агенты и шпионы, отсюда и лаве у них.

Если бы ДЕГ был эрудированнее, он бы мог посмотреть на феномен старообрядческих миллионеров в контексте: в турецкой экономике доминировали армяне и греки, в египетской — копты, в индийской — джайны и парсы, во французской — гугеноты (до Л14). Т.е. ситуация, когда экономику контролирует презираемое и ненавидимое религиозное меньшинство представляет собой скорее правило, чем исключение.

Хуже того, в самой Англии в описываемый период крупнейшими merchant princes были вовсе не англикане, а квакеры, методисты и прочие баптисты.

В самой-то Англии диссидентов кто на хозяйство поставил? Очевидно, рептилоиды с Нибиру, из ненависти ко всему английскому.

Я остановился на этом примере, чтобы продемонстрировать порочность одного из основных законов Мира Галковского — закона свободной конвертации власти в собственность и наоборот.

Согласно Галковскому, в норме любое государство контролируется немногочисленной элитой, состоящей из крупных собственников. Т.е., грубо говоря, кому принадлежат активы (в основном земля), тот и государственную машину контролирует.

Чтобы не бегать далеко за примерами, обратимся к российскому опыту. В 19 в. гигантскую, непропорциональную роль в госаппарате играли ливонские немцы, балтийские бароны: скажем, в середине 19 в. они составляли что-то около половины губернаторского корпуса. Понятно, что русские дворяне их ненавидели — отсюда планы декабристов по изгнанию или истреблению немцев, отсюда же фрондерская реплика Ермолова: «Государь, сделайте меня немцем» (в ответ на предложение Н1 наградить его, как он сам пожелает).

При этом:

1) Владения балтийских баронов были невелики по меркам даже рядового дворянства, а по меркам крупной аристократии — так и вовсе ничтожны.
2) Только одна из ливонских семей сумела войти в число крупнейших собственников за счет положения при дворе — семья Ливенов.

Т.е. перед нами живой пример — люди фактически контролируют госаппарат, а конвертировать свое влияние в земельные активы то ли не могут, то ли не хотят.

С другой стороны, польская магнатерия в РИ подчас обладала колоссальными земельными владениями, но при этом после 1830 г. была целиком отлучена от кормила власти.

Т.е. в обратную сторону правило тоже не действует — ты можешь быть дофига богатым, но это вовсе не гарантирует тебе влияния на государство.

Странно, но Галковский всего этого не замечает. Наверное, его облучают рептилоиды.