Идеологически выдержанные сентенции о правильных и неправильных производственных отношениях никуда не позволяют спрятать насквозь утилитарное предназначения средств производства, обеспечивающих общество качественным и доступным продуктом.

Если такой продукт произвести невозможно, общество разворачивается спиной к политикам и их производительным силам, плюёт на самые прогрессивные лозунги, и ищет затребованные продукты в другом месте. Производительные силы при этом испытывают дискомфорт разной степени тяжести, переживая весь спектр кризисных конвульсий — от попыток силой навязать свой продукт неблагодарным потребителям до тихого увядания и громкого суицида.

В любом случае их место рано или поздно занимает тот, кто сможет предложить товар-мечту «широких народных масс». В идеале выигрывает тот, кто предлагает что-то принципиально новое, хотя допускается и старое, просто более качественное и менее дорогое.

Нулевым пунктом общественного договора, заключённым во время хрущёвской «оттепели» между советским правительством и народными массами, было положение о «лучшей жизни». Партноменклатуру при этом за язык никто не тянул – она сама, как подорванная, трындела из каждого утюга:

«неуклонный подъём уровня жизни народа является закономерностью социалистического общества, выражением основного экономического закона социализма. Это — экономическая необходимость, отражающая самую суть социализма, его цель, которая состоит в обеспечении «…полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества» (Ленин В. И., Полн. собр. соч., 5 изд., т. 6, с. 232).

В соответствии с многочисленными постановлениями ЦК КПСС, простой советский пролетарий должен был жить лучше, богаче, веселее, комфортнее, культурнее и красивее пролетария любой капиталистической страны. Как только этот пункт оказался нарушен хотя бы в какой-то его части, а первые ласточки полетели ещё при Хрущёве, доверие к партии и правительству пошатнулось. Как только стало заведомо очевидным, что партия и правительство уже в принципе не в состоянии соблюдать этот пункт (и даже не пытаются, но прилагают явные усилия, чтобы его спрятать и замолчать) — населению резко захотелось другой страны и другого …изма.

Вся классовая борьба, несмотря на революционный пафос и громкие декларации о равенстве и братстве, направлена на поиск более эффективного собственника, причем эффективного именно с точки зрения плательщика, который и является конечным ОТК. Стыдно признать, но вся махина социалистической промышленности, запускающая космические спутники и производящая вполне конкурентное оружие, оказалась не в силах произвести синие парусиновые штаны и жевательную резинку. Это был феерический фэйспалм, после которого «социалистические производственные отношения» начали вызывать у трудящихся насмешки. Помните советский анекдот?

Воспитательница в детском саду спрашивает:
«Дети, в какой стране самые красивые игрушки?»
Дети (хором): «В Советском Союзе!»
Воспитательница «А в какой стране самые нарядные детские одежды?»
Дети (хором): «В Советском Союзе!»
Воспитательница: «А в какой стране самое счастливое детство?»
Дети (хором): «В Советском Союзе!»
Вдруг Вовочка заревел.
Воспитательница: «Вовочка, почему ты плачешь?»
Вовочка (сквозь слезы): «Хочу жить в Советском Союзе!»

Либералы уверяют, что лучше всех удовлетворить запросы потребителей «очкастый частный собственник», надо только ему не мешать. Частный собственник энергично кивает, скромно умалчивая про крылатую фразу о готовности идти любое преступление, если ожидаемая прибыль превысит определённую планку. Частный собственник, как его не мотивируй, на первое место ставит свою прибыль, кормя плательщика по остаточному принципу, поддерживая качество и цену только до момента, пока они не противоречат основной задаче.

Абсолютно ничего не меняется при социализации средств производства, то есть при передаче их в руки пролетариата. Мотивы коллективного собственника ничем не отличаются от мотивов собственника-единоличника. Именно поэтому так называемые «народные предприятия» отнюдь не являются бесспорными лидерами по производительности труда и качеству производимой продукции.

В треугольнике «капиталист-пролетариат-плательщик» только одна сторона кровно заинтересована, чтобы было быстро, качественно, недорого, но именно эту сторону в упор не видят ни правые, ни левые идеологи. Правые – потому что плательщик мешает присвоению прибыли. Левые – потому что он мешает «правильному» её распределению специально обученными товарищами.

Как бы не был страшен глобальный кризис, вся надежда на него. Когда совсем не до жиру, сами по себе усыхают пышные гроздья посредников, гирей висящих на любой произведённой продукции и мумифицируются профессиональные делильщики, ибо делить уже нечего. Не вижу другой возможности отделить этих захребетников от производимого продукта и максимально спрямить дорогу от производства до потребления, кроме как через создание условий, когда отбирать просто нечего.

Справедливость восторжествует только тогда, когда тот, кто платит – тот и будет полноценным и полномочным собственником производства, которое удовлетворяет его потребности. Причем именно такая форма собственности полностью отвечает росту реальной экономики и сохранению рабочих мест. Потребитель ведь заинтересован не только в качественной и недорогой продукции. Он также заинтересован в том, чтобы производитель устраивающей его продукции существовал как можно дольше.

Ни левые, ни правые в этом не заинтересованы. Зачем им производство вообще, если оттуда ничего не получается изъять для последующего присвоения или перераспределения? Поэтому предприятия, где собственником является конечный потребитель, будут всегда подвергаться яростным нападкам как слева, так и справа – такие предприятия лишают оба политических фланга их ресурсной базы.

Головная боль современных адептов «Экономикс», мечущихся между отрицательной процентной ставкой рефинансирования и микрокредитованием в 1000% годовых, между государственным регулированием всего, что шевелится и абсолютной свободой для грабителей… эта головная боль вообще не существует, если средства производства принадлежат тому, кто пользуется произведённым продуктом.

С этой же точки зрения абсолютно нелепой и неуместной кажется суета левофланговых вот уже больше 100 лет мечущихся в поиске идеально честных и неподкупно-профессиональных госуправленцев для национализированных предприятий, пренебрегающих мнением непосредственного начальства ради тех, кто начальством ни разу не является и от кого управленец нигде и никак не зависит.

Увеличение роли конечных потребителей в производственных отношениях неизбежно, как восход Солнца, причём по самой прозаической причине – из-за сокращения кормовой базы и необходимости удешевлять процесс доставки товаров от производителя к потребителю.

Ростки новой экономики с новыми (укороченными) отношениями потребителя и производителя уже сегодня видны невооруженным глазом в виде всевозможных совместных закупок, переходящих в совместное производство, бла-бла-каров, яндекс-такси и прочее, прочее, прочее…

В частных дискуссиях мои оппоненты, признавая прогрессивность диктатуры потребителей, вставляли оговорку, что она хороша для ларька «Пиво-воды», но никак не годится для крупного производства, особенно в оборонной сфере. Не знаю, что я не учитываю, но мне кажется, что именно моряки, которые будут эксплуатировать крейсер, будут самыми взыскательными заказчиками и контролёрами, как и лётчики, которым предстоит летать на производимых самолётах.

В любом случае они более заинтересованы в качестве конечного продукта, нежели назначаемые сверху чиновники, главный интерес которых – угодить начальству, а там хоть трава не расти.

Путь от диктатуры производителя к диктатуре тех, ради кого производитель функционирует – это путь от идеологических клише к здравому смыслу, который даётся крайне трудно, особенно в нашем, политизированном и предельно наэлектризованном обществе. Но пройти его всё равно придётся, или в «жёлтой майке лидера» или опять под лозунгом «догнать и перегнать». Нам не впервой обе ипостаси. Мы ко всему привычные…