13 августа КНДР и Южная Корея договорились о проведении нового саммита – очередная встреча лидеров двух стран пройдёт в Пхеньяне в сентябре. Следующая рубежная точка в корейском вопросе – ноябрь, когда состоятся промежуточные выборы в Конгресс США. Эксперт Александр Воронцов рассказал о перспективах урегулирования, а также о том, почему стилистика секретности и дефицит прозрачности сыграли на руку Трампу и Ким Чен Ыну.

С начала 2018 года ситуация на Корейском полуострове волшебным образом круто развернулась от алармистских ожиданий почти неминуемой войны между США и КНДР, господствовавших во второй половине – конце 2017 года, в направлении стремительного улучшения отношений между главными противниками: Пхеньяном и Вашингтоном / Пхеньяном и Сеулом.

Кульминацией этого мирного процесса, развивающегося чуть более полугода, стали сразу две встречи в верхах между руководителями Северной и Южной Кореи (27 апреля и 26 мая) на 38-й параллели в Пханмунджоме после одиннадцатилетнего перерыва и, конечно же, немыслимый ещё зимой этого года, первый в истории саммит между президентом США Дональдом Трампом и лидером КНДР Ким Чен Ыном в Сингапуре 12 июня.

Естественно, страны Северо-Восточной Азии, преобладающая часть мировой общественности восприняли эти столь долго ожидаемые и – одновременно – неожиданные грандиозные события с глубоким вздохом облегчения и с повышенным вниманием следят за всеми деталями происходящих событий. А вот как раз «деталей» и достоверной информации у международной общественности крайне мало.

Причина проста. Обе стороны выбрали режим повышенной секретности в организации и проведении встреч своих уполномоченных представителей, строжайший контроль за недопущением утечки информации о готовящихся и уже совершённых шагах на двустороннем треке. Достаточно сказать, что главными исполнителями процесса нормализации двусторонних отношений лидерами США и КНДР, а также РК как посредника были избраны не внешнеполитические ведомства, как обычно в подобных ситуациях, а разведывательные службы. Для КНДР, традиционно предпочитающей режим закрытости, это не так удивительно, а вот для гордящихся демократическими традициями США – странно. Главная причина видится в сложном внутриполитическом положении Дональда Трампа, оказавшегося у себя же дома под мощным огнём критики и подозрительности в отношении всех его действий на международной арене, особенно в отношении КНДР.

Возможно, избранная Трампом тактика секретности в делах с Пхеньяном была единственно правильной – во всяком случае пока она себя оправдывает, помогает добиваться зримых результатов в столь крайне сложном и деликатном вопросе.

Вместе с тем каждое положительное решение имеет и свои недостатки. Стилистика секретности, столь болезненно воспринимаемая американской общественностью, дефицит прозрачности даёт оппонентам Трампа в американском истеблишменте дополнительные козыри по наращиванию давления на президента и навязыванию ему «своей» повестки переговоров.

Рассмотрим конкретные ключевые факторы, достижения, сложности эволюционирующего диалога между Вашингтоном и Пхеньяном. Естественно, главным достижением стал саммит и сингапурская декларация, подписанная двумя лидерами. Этот краткий документ, состоящий всего из четырёх пунктов, сразу оказался под огнём критики в США и ряде других стран. Однако на том этапе это был максимум возможного: он в самом общем виде определил кардинальные направления будущего развития двусторонних отношений.

Многочисленные критики Трампа сразу обвинили его в поражении США. Например, тот факт, что первым пунктом в декларации было прописано стремление двух сторон к нормализации отношений, а лишь во втором пункте обозначена задача денуклеаризации КНДР, дало оппонентам Трампа повод обвинить его в восприятии северокорейской логики политической мысли и исторических оценок (якобы Трамп таким образом согласился с главным утверждением Пхеньяна, суть которого в том, что создание ядерного оружия Северной Кореи стало вынужденной защитной мерой в ответ на «враждебную политику» США).

Ещё больший шок представители правых консервативных кругов в США, Южной Корее и Японии испытали, услышав ряд тезисов, озвученных американским президентом в ходе пресс-конференции в Сингапуре. Трамп, в частности, назвал ежегодные крупномасштабные американо-южнокорейские манёвры финансово разорительными, а по характеру своему – провокационными в отношении Пхеньяна.

С этого момента в американской политике по отношению к КНДР просматривается дилемма. На риторическом уровне глава Белого дома продолжает делать реверансы в адрес Ким Чен Ына, называя его «великим человеком». На практическом же уровне политика США развивается в духе и по программе непримиримых правоконсервативных сил. Неизменно повторяется тезис о том, что американские санкции и кампания максимального давления против Северной Кореи должны сохраниться в полном объёме до окончательного осуществления ею полной необратимой проверяемой денуклеаризации, и только лишь после этого Вашингтон будет готов рассмотреть предложения Пхеньяна по предоставлению ему гарантий безопасности. Всем адекватным специалистам понятно, что процесс этот даже при благоприятных условиях займёт несколько лет.

Логика сторонников такого подхода в США проста: только тотальные международные санкции под руководством США заставили Ким Чен Ына пойти на денуклеаризацию, он испуган и готов принять все условия капитуляции, а поэтому его надо «дожать». Такой подход уже не раз приводил к срыву успешно начинавшихся переговоров («рамочное соглашение» 1994 года, шестисторонние переговоры 2003–2008 годов) по одной очевидной причине. Ни тогда, ни сейчас Пхеньян не собирался капитулировать – он искал пути улучшения отношений с США на основе взаимных шагов навстречу друг другу и обоюдного уважения национального суверенитета и интересов.

Сегодня Пхеньян, демонстрируя жесты доброй воли и серьёзность намерений, в одностороннем порядке осуществляет не риторические, а важные практические шаги по сокращению ракетно-ядерного потенциала: с апреля в одностороннем порядке он осуществляет мораторий на ракетно-ядерные испытания, уничтожил свой главный подземный ядерный полигон «Пунгенри», демонтирует самый современный ракетный пусковой комплекс «Сохэ», в августе во исполнении четвёртого пункта сингапурской декларации Пхеньян передал США партию останков американских военнослужащих, погибших в период Корейской войны 1950–1953 годов.

Что же мы слышим с американской стороны? Утверждения, что всё это – несущественные меры, слова недовольства тем, что не пригласили на ликвидацию ракетно-ядерных объектов иностранных наблюдателей, требования, что Северная Корея должна сделать гораздо больше в сфере ядерного разоружения. Поэтому ни о каком смягчении санкций и речи быть не может.

Руководство КНДР периодически выражает своё недовольство этой риторикой и посылает сигналы, предупреждающие о том, что его терпение и готовность продолжать одностороннее разоружение, не получая ничего взамен, не бесконечно. В последний раз это произошло в ходе встречи министров иностранных дел АСЕАН в Сингапуре в начале августа, где Майк Помпео ещё раз подтвердил жёсткую позицию США. В ответ министр иностранных дел КНДР Ли Ён Хо прямо заявил, что практическая политика Вашингтона всё более удаляется от духа и договорённостей, достигнутых Трампом и Ким Чен Ыном в Сингапуре, что ставит под угрозу процесс дальнейшей денуклеаризации и перспективу американо-северокорейского диалога.

Таким образом, американо-северокорейское сближение и денуклеаризация Корейского полуострова, получившие вдохновляющий шанс в момент саммита в Сингапуре, в очередной раз оказались под угрозой. Чтобы не допустить их сползания в тупик или даже к срыву, требуются новые энергичные импульсы со стороны Дональда Трампа.

Кажется, Трамп находится в процессе эволюции собственных первичных представлений: это путь от свойственной многим американцам уверенности, что всё можно сделать быстро, к пониманию многослойности, сложности и объективной длительности процесса денуклеаризации Корейского полуострова.

Если президенту Трампу удастся выдержать мощное давление, оказываемое на него со стороны влиятельных правых сил в США, а тем более успешно пройти через промежуточные выборы в Конгресс США в ноябре 2018 года, шансы на конструктивное развитие американо-северокорейских отношений сохранятся.