Как известно, власти Германии решили переводить свою промышленность и транспорт на водород, якобы с целью борьбы с выбросами соединений углерода (СО2), якобы влияющими на климат. Правительство Германии выделило сталелитейную и химическую промышленности в качестве ключевых секторов, в которых использование водорода могло бы существенно сократить выбросы СО2.

Вместе с тем правительство намерено инвестировать в проекты по производству водородных топливных элементов, а также грузовых и легковых автомобилей, работающих на водороде, и в развитие общенациональной и трансграничной сети водородных заправок.

Получать водород планируется электролизом воды, а энергию для электролиза брать от ветряков. Такой водород в Германии называют “зеленым” и экологичным, в отличие от “неправильного” “голубого” водорода, получаемого из метана (природного газа). Тут дело в том, что в состав метана входит углерод, и соответственно получение из метана водорода вызывает выделение примерно такого же количества CO2, как если просто использовать метан в качестве топлива.

Однако электролиз воды при помощи электричества, выработанного электрогенераторами – это ничуть не менее “грязная” технология, поскольку вся технологическая цепочка, связанная с изготовлением оборудования ВИЭ (преимущественно в Китае), и предшествующие ей звенья – вовсе не являются «зелеными». Это всё еще экологически грязная цепочка процессов, начиная со стадии добычи редкоземельных металлов.

Таким образом, «грязная» часть технологических процессов, обеспечивающих производство «чистой» электроэнергии ВИЭ, оказывается просто вынесена (со всеми их негативными экологическими и климатическими эффектами) далеко за пределы ЕС — преимущественно в азиатские страны.

Но ведь глобальная климатическая проблема является не региональной, внутриеэсовской, а именно глобальной! Какой же смысл бороться с выбросами CO2 в Германии – если еще больше СО2 в результате будет выброшено в воздух в Китае? Климату-то ПЛАНЕТЫ от этого не станет лучше, он же глобальный, ему всё равно, в каком месте планеты СО2 поступил в атмосферу.

Поэтому локализация «грязных» технологий в развивающихся странах для обеспечения «чистого» производства электроэнергии ВИЭ внутри ЕС является не решением этой глобальной проблемы, а очередной подменой понятий.

Почему очередной? Мы наблюдали аналогичный перенос энергоемких грязных производств в развивающиеся страны из промышленно развитых государств-энергоимпортеров в 1970-е годы, когда резко выросли цены на нефть, и такой перенос обеспечивал последним частичную экономию (сдерживание роста издержек) за счет замещения более дорогой энергии (энергетическая составляющая издержек) более дешевым живым трудом (затраты на рабочую силу в издержках).

Но никто в промышленно-развитых странах не стал артикулировать, что корень проблемы с их производствами – в повысившейся стоимости энергии. Вместо этого все наперебой обсуждали “слишком высокие зарплаты” в этих странах. Естественно, при такой постановке вопроса лечили не болезнь, а симптомы, причем методами, которые спустя несколько десятилетий привели к еще большим проблемам.

Является ли водород чистым или нечистым, должно зависеть не от присутствия (CН4) или отсутствия (Н2О) молекул углерода на входе в процесс производства водорода, а от наличия или отсутствия выбросов CO2 на выходе из этого процесса. Это довольно очевидно техническому специалисту, но индоктринированные зелеными бесами европейские СМИ ничего об этом не хотят и слышать.

Водород, получаемый из природного газа (метана) методом MSR/ATR без CCS (то есть без улавливания CO2), не является “чистым” в смысле отсутствия карбоновых выбросов, но водород, получаемый из метана пиролизом, плазмохимическим и (или) иными методами без доступа кислорода и без выбросов CO2, действительно является чистым, и его производство не требует дополнительных затрат, связанных с CCS (carbon capture and storage – улавливание и хранение углерода). И он полностью соответствует требованиям ЕС по декарбонизации и «углеродной нейтральности» без применения CCS, хотя и представляет собой «голубой» (в классификации ЕС) водород, поскольку производится из природного газа.

Это означает, что классификация водорода, производимого из различных источников, по “цветовому признаку”, широко используемая в СМИ Евросоюза с подачи “зеленых” активистов, может вводить (и вводит) в заблуждение.

Понятие «углеродная нейтральность» даже само по себе вводит в заблуждение: экологически нейтральный твердый углерод (сажа!), побочный продукт пиролиза, попадает в ту же категорию, что и выбросы парниковых газов, включая CO2 (побочные продукты SMR/ATR), что может формировать (и формирует) негативное представление о процессе пиролиза, который (с точки зрения выбросов CO2) является экологически нейтральным, в отличие от экологически вредных (ибо сопровождаются выбросами CO2) процессов SMR/ATR.

Еще одним существенным, но малозаметным для непрофессионалов элементом подмены понятий является некорректная расшифровка термина CCS/CCUS — названия технологии, повсеместно рассматриваемой за рубежом как один из основных инструментов решения климатической проблемы.

CCS – carbon capture and storage – улавливание и хранение углерода.
CCUS – carbon capture utilization and storage – улавливание, использование и хранение углерода.

Первая подмена понятий здесь — замена в термине CCS/CCUS экологически вредной (как считается теоретиками глобального потепления) газообразной двуокиси углерода (CO2) на климатически нейтральный твердый углерод (С).

Видите ли – твердый углерод (печная сажа) на климат никак влиять не может, более того – она сама по себе ценное сырьё для различных производств (например, для производства красок и резиновых изделий).

Вторая подмена — расшифровка S как «хранение», в то время как речь идет о «захоронении». Почувствуйте разницу!

«Хранение» — это процесс временного выведения из хозяйственного оборота того или иного товара, который от этого не перестает быть товаром, то есть не теряет своих потребительских свойств и качеств и может быть впоследствии возвращен в хозяйственный оборот и монетизирован. Пример — подземное хранение газа, когда для компенсации сезонных или конъюнктурных колебаний спроса используется его закачка и (или) отбор в подземные хранилища газа (ПХГ). Тот же механизм работает и с коммерческими запасами нефти и нефтепродуктов. Да и с любыми иными товарными запасами. То есть хранение — это двусторонний процесс, «туда-обратно». Поэтому затраты на создание мощностей по хранению — это коммерчески окупаемые инвестиции.

«Захоронение» же — это односторонний процесс, только «туда». Сегодня — по преимуществу это закачка CO2 в отработанные месторождения углеводородов (например, в Северном море). Там под воздействием высокой температуры и давления CO2 вступает в физико-химическую реакцию с горной породой и минерализуется. Он становится непригоден для дальнейшего использования. Поэтому затраты на создание мощностей по захоронению — это коммерчески безвозвратные затраты.

Когда же речь идет о расшифровке U (использование), то основное направление использования CO2 — это его закачка в продуктивные пласты нефтяных месторождений для повышения нефтеотдачи. Но это означает его применение, а значит, и получение CO2, в апстриме, у производителя, вблизи устья добывающих скважин. То есть выделение CO2 просто переносится в другое место и растягивается по времени.

Всё это в итоге дает основание не только мне, но и некоторым западным специалистам и даже журналистам (как, например, обозревателю известного международного газового журнала Natural Gas World Чарльзу Эллинасу) заявить, что «так называемый бирюзовый водород, получаемый методом пиролиза метана, при производстве которого в качестве побочного продукта имеем твердый углерод (сажу), климатически нейтральную и пригодную для полезного использования или подлежащую легкому удалению и складированию в качестве отхода, несомненно игнорируется».

Внимание, вопрос: а почему так? Почему ЕС с упорством барана кидается в самую неэффективную технологию электролиза воды электричеством, получаемым от китайских ветряков?

Подспудной и не афишируемой широко вслух в ЕС целью является замена «грязных» импортных молекул русского газа (пусть это даже наиболее чистый из всех видов органического топлива природный газ) на «чистые» европейские (произведенные в ЕС и на отечественном оборудовании, которое на самом деле китайское, но об этом мало кто в ЕС задумывается) электроны и молекулы водорода.

Однако давно просчитано, что на основе электролиза и ветряков эта задача не решается даже до 2050 года, без параллельного производства и использования водорода, получаемого из природного газа. То есть всё это – одно большое надувательство.

Политики создают иллюзию решения, сливают в неё кучу бюджетных денег, попутно грея свои руки на этом, ну а когда ничего не выйдет – они уже будут далеко, греть своё пузо на пляже в тропиках.

В конечном счете на этом погреет руки снова Россия, о чем рассказывается в материале “Водородная дубинка Путина“. Но это уже другая история.

Самое смешное, что русские еще в 2018 году развернули перед ЕС разумный план сокращения выбросов CO2 в Европе. План состоял из трех этапов:

Первый шаг — замещение угля газом в электроэнергетике и жидкого топлива компримированным и (или) сжиженным природным газом (КПГ/СПГ) на транспорте. Это структурная декарбонизация. Она не требует вообще никаких новых технологий, довольно дешева, и обеспечивает сокращение выбросов CО2 примерно на 18%.

Второй шаг — на основе производства метано-водородной смеси на компрессорных станциях (КС) и ее использование в качестве топливного газа вместо метана на этих КС и на электростанциях, что позволит снизить выбросы CO2 уже примерно на треть (около 35%). Тут используется ровно та же инфраструктура, по которой раньше подавался метан – а теперь подается метано-водородная смесь. Подстройка котлов и газовых турбин под такую смесь требует минимальных изменений.

Третий шаг — глубокая декарбонизация на основе перехода к производству водорода из метана без выбросов CO2. Вот тут уже придется и потребителей переводить на водород – а это другие автомобили, другие заправочные станции и так далее. Но выбросы CO2 удастся снизить на 80%.

Самое же главное в российском плане – он позволяет оценить влияние снижения выбросов CO2 на климат до того, как будут сделаны дорогостоящие инвестиции в переход на чистый водород. И если этого влияния нет – то нет и смысла переходить к третьему этапу.

Как нетрудно догадаться, русский план был с негодованием отвергнут еврогеями. Только водород, только хардкор.