Томаш Гарриг Масарик познакомился с Радолой Гайдой в 1917 году в России и считал его опасным авантюристом и выскочкой. По возвращении на родину генерал Гайда, привыкший оперировать на тысячекилометровых фронтах, был отправлен во Францию, в военное училище. Там он вместе с французскими лейтенантами постигал, как правильно командовать батальоном и обустраивать окопы. После училища его назначили командиром пехотной дивизии. В 1924 году Гайда стал членом Генерального штаба (по словам Масарика, чтобы за ним было удобнее присматривать), а 20 марта 1926 года был назначен начальником Генерального штаба чехословацкой армии. Этот пост он занимал два месяца.

В Европе в то время происходило следующее. 14 ноября 1919 года армия адмирала Миклошa Хорти вошла в Будапешт. 1 марта 1920 года Хорти был провозглашён регентом Венгерского королевства. 28 октября 1922 года Бенито Муссолини предпринял поход на Рим и занял пост премьер-министра Италии. Начиная с 1925 года он стал пользоваться титулом capo del governo e duce del fascismo (шеф правительства и вождь фашизма). В сентябре 1923 года генерал Мигель Примо де Ривера совершил военный переворот в Испании, приостановил действие конституции и создал военную директорию. В мае 1926 года маршал Пилсудский совершил переворот в Варшаве и установил диктатуру в Польше. Сразу после этого в чехословацкой прессе стали появляться статьи с названиями вроде «В поисках генерала», в которых говорилось, что демократия находится под угрозой переворота, и делались прозрачные намёки на готовность Гайды захватить власть.

Вскоре Гайда был снят с должности и отдан под суд. Его обвинили в шпионаже в пользу СССР, в связях с фашистами и в подготовке государственного переворота. Среди свидетелей обвинения был и Эммануэль Моравец, в ту пору — сторонник Масарика и яркий публицист демократической направленности. Хотя доказать вину «сибирского льва» не удалось, а ряд свидетелей обвинения понёс наказания за лжесвидетельство, он был разжалован и отправлен в отставку. Если Гайда и планировал путч, то, как обычно, с печальным итогом для себя. Но и после этого падения у Гайды осталось кое-что, что Масарик был не в силах у него отнять — его прошлое. Он больше не имел права надевать чехословацкий мундир, зато мог носить русскую форму. И когда Гайда вышел на улицу в гимнастёрке, люди подняли его и понесли на руках.

Осенью 1926 года Гайда вступил в НОФ — Национальную общину фашистскую (Národní obec fašistická), а 2 января 1927 года был избран председателем этой партии. Вождём чешских фашистов стал женатый на русской женщине георгиевский кавалер, полунемец-получерногорец православного вероисповедания.

Чешский фашизм был скопирован с итальянского, но адаптирован к местным условиям. Один современный историк заметил, что если чешский фашизм оставляет антинемецкие позиции, он перестаёт быть чешским фашизмом. Чешские фашисты выступали за сословно-корпоративное государство, в котором немцы, евреи и масоны будут лишены всякого влияния. Они восхищались Муссолини и ненавидели Гитлера, и у них был совершенно фантастический план союза с Италией против Германии. В остальном это была типично фашистская партия, с молодёжной фракцией (Фашистское студенческое содружество) с сопутствующим женским движением (Фашистская помощь), с отрядами боевиков, которые дрались с коммунистами, аграриями и местными нацистами (в основном — студентами немецкого происхождения).

Среди людей, финансировавших НОФ, был легендарный промышленник Томаш Батя. На выборах 1929 года фашисты получили три места в парламенте, и одно из них, естественно, досталось Гайде. В 1933 году в Брно произошёл так называемый Жиденицкий путч. Около семидесяти фашистов во главе с Ладиславом Кобсинеком (бывшим поручиком, уволенным из рядов вооружённых сил за фашистские взгляды и некоторое время лечившимся в психиатрической клинике) атаковали армейские казармы в предместье Брно — Жиденице. В деле участвовал и Духослав Гейдл, кузен Радолы Гайды. Он был совсем юношей и впоследствии утверждал, что ничего не знал о путче, но отправился вместе со всеми в Жиденице, думая, что там будут танцы.

Bыступление легко подавили, и на следствии путчисты заявили, что намеревались привлечь на свою сторону воинскую часть, двинуться на Прагу и провозгласить Радолу Гайду президентом республики. Сия глупейшая акция была в лучшем случае самодеятельностью Кобсинека, а по мнению некоторых историков — инсценировкой, устроенной Масариком или Бенешем. Суд не нашёл связи между путчистами и Гайдой, но под давлением Пражского Града дело вернули на доследование, и Гайда всё-таки был приговорён к лишению свободы сроком на 6 месяцев. Он попадал в тюрьму даже за путчи, к которым не имел отношения.

НОФ была не единственной партией чешских фашистов. Конкуренцию Национальной общине фашистской составляло движение «Влайка» («Знамя»). На первых позициях в этой структуре сменилось несколько лишённых харизмы деятелей, имена которых сегодня уже никому ничего не говорят. Но среди членов движения были князь Лобковиц и князь Карел VI Шварценберг (отец нашего современника, любимца «Богемских манускриптов» Карeла VII Шварценберга). Существовали и небольшие фашистcкие группы местного значeния. Например, в Брно возникла «Фашистская гвардия».

Томаш Гарриг Масарик, официально носивший титул Президент-Освободитель, в 1934 году был избран на четвёртый срок подряд (конституция давала ему это право) и принёс присягу, стоя под сенью собственной статуи. Ему было 84 года. В 1935 году он подал в отставку по состоянию здоровья, в 1937-м — покинул этот грешный мир. Подобные люди всегда думают о том, как будет выглядеть в глазах истории каждый их шаг. Президент-философ в совершенстве владел искусством делать правильные шаги, но под конец ему изменило чувство меры, и он за несколько месяцев до смерти принялся учить греческий язык. Президентом стал Эрдвард Бенеш.

Вскоре пришли Судетский кризис и Мюнхенский договор. Радола Гайда, Эммануэль Моравец и другие бывшие легионеры требовали от правительства защищать страну. Правительство пало, и пост премьер-министра занял герой Зборова Ян Сыровый. Однако Бенеш принял диктат Держав. Командующий 1-й чехословацкой армии генерал Сергей Николаевич Войцеховский, русский ветеран Легиона, предлагал коллегам совершить переворот, составить хунту и до конца защищать республику, но его не поддержали (о судьбе Войцеховского см. Генерал чужой армии.) Чехословакия сдалась без боя (о Мюнхенском договоре как о британской ловушке для Германии см. Охота на саламандр). Фашисты опять предприняли какие-то действия, но настолько невнятные, что их трудно назвать путчем (в основном они ходили по улицам и скандировали имя Гайды). Эммануэль Моравец разочаровался в демократии и стал рассматривать Бенеша как личного врага. Бенеш вылетел в Лондон.

Вторая Чехословацкая республика просуществовала с 1 октября 1938 до 15 марта 1939 года. Эти 167 дней никто не любит вспоминать. О них редко пишут, их ещё реже показывают в кино. Одним из немногих исключений может считаться фильм Йиржи Менцеля «Я обслуживал английского короля», снятый в 2006 году по одноименному роману Богумила Грабала (1971 г.). В этом произведении реалии Второй республики зафиксированы хотя бы мимоходом. Например, в сцене, в которой герой (что характерно, отрицательный), спасает пражскую студентку-немку, подвергшуюся избиению на улице со стороны чехов. Обычно люди и народы предпочитают вычёркивать подобные эпизоды из своей памяти.

Во Второй республике была двухпартийная система. Оппозицией стала левая Национальная партия труда, y власти оказалась правая Партия национального единства. НОФ Радолы Гайды вступила в ПНЕ в полном составе, хотя и сохранила свою внутреннюю структуру. Гайда был реабилитирован, ему вернули генеральское звание и все награды. «Влайка», напротив, была поставлена вне закона и фактически перестала существовать. Небольшая её часть перешла на нелегальное положение и стала называть себя «Влайка – Мафия новой Чехословакии». К старой «Влайке» эта группа имела косвенное отношение, а к старой Мафии не имела вообще никакого. Её возглавил публицист Ян Розсевач (псевдоним – Ян Рыс), автор книг о жидомасонских заговорах. Новая «Влайка» в основном распространяла антисемитские листовки и предприняла несколько покушений на евреев.

Существование Второй республики закончилось немецкой оккупацией. Ян Сыровый отдал войскам приказ не оказывать вермахту сопротивления (после сдачи Судет оборона остальной территории была технически неосуществима и не имела ни малейшего смысла). 15 марта 1939 года, узнав, что немцы перешли границу, чешские фашисты попытались воспользоваться беспомощностью правительства и взять власть. Члены НОФ, «Влайки» и других групп стали собираться в здании парламента, где создали Чешский национальный комитет (он же комитет св. Вацлава) во главе с Радолой Гайдой. Гайдa издал патетическое и неопределённое обращение к нации, начинавшееся со слов «Чешской нации в землях короны святого Вацлава»).

Ко и во время всех остальных связанных с именем Гайды путчей, на этом дело и закончилось. На следующий день в город вошли немцы. Они просто не обратили на существование комитета Гайды никакого внимания. Гитлер приехал осмотреть Прагу и поднялся на Град. Сыровый поздоровался с ним за руку. На Граде Гитлер провозгласил установление Протектората Богемия и Моравия. Президент Второй републики Эмиль Гаха стал президентом Протектората, члены правительства сохранили свои посты. Эммануэль Моравец пытался эмигрировать в Коста-Рику. Он был одним из самых острых антинацистских публицистов и опасался расстрела. Но немцы отнеслись к нему неожиданно благосклонно. Они предложили Моравцу издать книгу и отвезли его в ознакомительный туp по Третьему рейху, всюду демонстрируя своему гостю успехи национал-социалистического строительства.

Вскоре Моравец стал убеждённым нацистом и занял в правительстве Протектората пост министра просвещения. Кроме того, он возглавил Кураторий — детскую организацию, созданную по образцу гитлерюгенда. Его сын от русской жены Игорь вступил в ряды СС (у Моравца к тому времени давно уже была другая супруга; он имел обыкновение жениться на семнадцатилетних девушках и разводиться с ними лет через десять; его третьей женой стала служанка его второй жены и осведомительница гестапо). На Моравце лежит личная ответственность за наиболее кровавые и постыдные страницы истории Протектората (например, он назначал награды за головы бойцов Сопротивления). Его имя стало в Чехии олицетворением коллаборации, наподобие имени Квислинга в Норвегии.

Радола Гайда отошёл от дел. Он уехал в своё поместье и оказывал финансовую помощь чехословакам, эмигрировавшим в Польшу и во Францию, чтобы продолжать борьбу. Среди них был и герой Зборова Людвиг Свобода. Деятельность фашистских организаций в Протекторате, включая легализованную было «Влайку», постепенно попала под запрет. Единственной легальной партией стал Национальный Союз, членство в котором было обязательным для всего взрослого мужского населения страны (кроме евреев) и рассматривалось как пустая формальность (партия, в которой состоит 97% граждан – это не партия). В идеологии Протектората безраздельно господствовал Моравец.

Некоторые жители Протектората относились к собственномуу членству в Национальном Союзе с такой иронией, что при случае ошибались и надевали его эмблему вверх ногами. Тогда буквы NS превращались в SN, и их можно было расшифровывать, как «Смерть нацистам». Некоторые другие избирали иные способы сопротивления, в том числе весьма экстравагантные. Появилось и несколько вполне серьёзных организаций движения Сопротивления. Увы, большинство из них было разгромлено гестапо уже в 1940 году.

Фактически к 1941 году продолжала активно действовать лишь одна чешская разведывательно-диверсионная группа. Себя её члены называли Три мушкетёра или Три музыканта, но в историю вошли под названием, под которым фигурировали в немецких документах – Три Волхва. Группу возглавляли подполковник Йoсеф Балабан (ветеран Легиона), подполковник Йoсеф Машин (ветеран Легиона, полный георгиевский кавалер, принявший в России православие и имя Владимир) и штабс-капитан Вацлав Моравек. Волхвы боролись до конца и даже пытались перенести боевые действия на территорию противника. В сентябре 1939 года член их группы Цтибор Новак устроил несколько взрывов перед прaвительственными объектами в Берлине (полицейское управление на Александерплатц и министерство авиации на Лейпцигерштрассе).

22 апреля 1941 года гестапо взяло Балабана. 12 мая был схвачен Машин. Он отстреливался от немцев, давая Моравеку и ещё одному члену группы спуститься по верёвке с четвёртого этажа. И Балабан, и Машин были казнены, выдержав пытки и никого не выдав. Наконец, 21 марта 1942 года в перестрелке с гестаповцами погиб и Моравек. На этом внутреннее чешское Сопротивление де-факто перестало существовать. В игру вступили чехословацкое правительство в изгнании и британские спецслужбы. 27 мая 1942 года чехословацкие парашютисты Ян Габчик и Йoсеф Кубиш предприняли покушение на рейхспротектора Богемии и Моравии Рейнхарда Гейдриха.

В своё время я рассказывал о смысле чешско-британской операции, направленной на ликвидацию Гейдриха. Чехам было важно показать, что Сопротивление продолжается, и таким образом остаться в списке воюющих сторон. Англичанам было нужно ликвидировать Гейдриха, поскольку он копал под их агента адмирала Канариса. И обе стороны сходились в желании спровоцировать немцев на массовые репрессии, которые дали бы Великобритании формальный предлог денонсировать Мюнхенский договор. Этот документ считался результатом легитимного международного арбитража, и Вторая мировая война как таковая его отнюдь не отменяла. В случае смены правительства в Берлине и заключения мира грозило, что Чехословакия будет восстановлена в границах не Первой, а Второй республики.

По-видимому, идея покушения на Гейдриха пришла в голову Франтишеку Моравцу (не путать с Эммануэлем Моравцем). Франтишек Моравец в 1916 году сдался в русский плен, воевал в составе Сербского легиона в Румынии и в Греции и, наконец, был переведён в Чехословацкий легион во Франции. В Первой республике он дослужился до поста начальника военной разведки, а в дни заключения Мюнхенского договора заявил: «О свободе и о границах не дискутируют. И то, и другое защищают всеми возможными средствами». В 1939 году, за сутки до появления немцев в Праге Ф. Моравец вместе с одиннадцатью наиболее ценными сотрудниками вылетел в Лондон, где впоследствии возглавил разведку правительства в изгнании.

Внутреннее сопротивление не признавало Франтишека Моравца, подчиняясь только министру обороны правительста в изгнании Яну-Сергею Ингру. Ф. Моравец, со своей стороны, не подчинялся Ингру и, пользуясь близостью к президенту Бенешу, работал напрямую с ним. А также – с британскими спецслужбами. С английской стороны операцию Антропоид курировал Доддс-Паркер. Тот самый Артур-Дуглас Доддс-Паркер, который ранее принял деятельное участие в возвращении на трон эфиопского императора. Я ведь говорил Вам, что этот офицер неджетльменской войны будет появляться в данном цикле в самых неожиданных местах. На этот раз мы застигли его в Шотландии, где он готовил Габчика и Кубиша к высадке в Протекторате.

На убийство Гейдриха немцы, как от них и ожидалось, ответили террором. Тысяча триста человек, включая детей, были казнены, селение Лидице уничтожено, чешская православная церковь разгромлена, её предстоятель св. Горазд принял мученическую смерть. Габчик и Кубиш знали, что идут на верную смерть, но вряд ли предполагали, что, помимо обозначения Сопротивления, целью операции Антропоид являются ответные репрессии против мирного населения. И уж конечно они не догадывались, что среди погибших будут все их родственники. Франтишек Моравец и Дуглас Доддс-Паркер тоже едва ли предвидели подобные подрoбности, но в целом получили именно тот результат, который был нужен чехословацкому и британскому правительствам.

9 июня 1942 года СССР заявил, что Чехословакия будет восстановлена в границах, существовавших перед заключением Мюнхенского договора. 5 августа 1942 года Великобритания объявила Мюнхенский договор недействительным. 29 сентября 1942 года генерал Де Голль денонсировал Мюнхенский договор от лица Франции. Италия признала Мюнхенский договор ничтожным в 1944 году, Восточная Германия – в 1950, Западная Германия – в 1973 году. Операция Антропоид достигла всех своих целей, кроме одной. Вслед за Гейдрихом парашютисты должны были ликвидировать Эммануэля Моравца. Они просто слишком быстро погибли и не успели это сделать. Коллаборант номер один дожил до конца войны.

Весной 1945 года Эммануэль Моравец, Ян Сыровый, Радола Гайда и Сергей Войцеховский пребывали в Праге (Войцеховский участвовал в подпольном движении Сопротивления; немцы обращались к нему с предложением о сотрудничестве, но старый белогвардеец ответил, что, при всей ненависти к большевикам, никогда не станет стрелять в русских солдат). С востока вместе с частями Красной Армии к городу приближался корпус генерала Людвика Свободы. В Москве готовился выехать на родину чехословацкий посол в СССР и герой Зборова Зденек Фирлингер (ему предстояло стать премьер-министром). В Лондоне собирался триумфально вернуться на Град президент Эдвард Бенеш. С ним были Ян-Сергей Ингр и Франтишек Моравец. Судьба опять сводила вместе ветеранов Легиона и Мафии. Но теперь они были на разных сторонах.

4 мая 1945 года Эммануэль Моравец искал встречи с Гайдой, надеясь через него выйти на американцев. Гайда отказался иметь с ним дело. 5 мая началось пражское восстание. Моравец пытался пробиться к немцам, но попал под огонь повстанцев. Потом в его машине кончился бензин, и Моравец застрелился. Его младший сын к тому времени уже погиб во время американской бомбардировки. Старшего расстреляли за службу в СС после войны. Ян Сыровый не был замечен в коллаборации, но получил 20 лет тюрьмы. Фактически — за рукопожатие с Гитлером. Освободившись, он работал ночным сторожем и умер в 1970 году. Яна Розсевача повесили за коллаборацию с немцами в 1946 году. Сергей Войцеховский, участник антинацистского Сопротивления, был арестован СМЕРШевцами 12 мая 1945 и умер в 1951 году в Озёрном лагере в Иркутской области.

В тот же день, 12 мая, арестовали и Радолу Гайду. С ним плохо обращались, и в тюрьме он почти лишился зрения. В 1947 году Гайду осудили на два года за пропаганду фашизма. Никаких признаков коллаборации с нацистами в его действиях не нашли. В его срок засчитали время предварительного заключения, и он был освобождён в зале суда. Умер Радола Гайда 15 апреля 1948 года. Эдвард Бенеш к тому времени уже передал власть коммунистам. Сергей Ингр скончался в 1956 году в Париже, Франтишек Моравец – в 1966 году в Вашингтоне. Людвик Свобода, дважды покидавший родину, чтобы сражаться, и дважды возвращавшийся победителем, в 1945 году занял пост министра обороны. В 1968 он стал президентом Чехословакии, оставался главой государства до 1975 и дожил до 1979 года.

В 2003 году в Праге в возрасте 107 лет умер Алоиз Воцасек. Он был последним участником битвы у Зборова, последним чехословацким легионером и одним из двадцати последних ветеранов Первой мировой войны. Имеется в виду – одним из двадцати последних в мире. Его никогда не приглашали на памятные мероприятия, и он до последнего дня судился с чешскими властями, пытаясь восстановить своё доброе имя. Последний чехословацкий легионер был чешским фашистом.

PS. В СССР и нынешней России исторически принято путать нацизм и фашизм. Это был один из краеугольных камней советской пропаганды, и его так впечатали в мозг населению, что до сих пор люди не понимают разницы. Между тем разница есть, и большая.

Фашизм – это очень правое политическое течение, направленное на сохранение традиционной социальной иерархии. Он часто бывал связан с монархизмом и клерикализмом. Ещё чаще в фашистских партиях состояли высшие аристократы. Вспомните, как в фильме “Кожа” герой Мастрояни говорит одной наивной американке: “Мадам, аристократов-антифашистов не бывает”. Или Вы думаете, я случайно упомянул в этом тексте князей Лобковица и Шварценберга? Я не называю титулов случайно. Титул – это самая неслучайная вещь на свете.

Расизм, антисемитизм и тому подобные глупости у фашистов или отсутствовали напрочь, или играли очень незначительную роль. Аристократов-антисемитов тоже, в общем-то, не бывает. В высшем руководстве итальянской фашистской партии было несколько евреев, включая официального историка движения. Франко сам с очень большой долей вероятности имел еврейские корни.

Всё это было идеологически оформлено в фашистcкой доктрине как абсолютизация роли государства. Корпоративизм и всё такое. Базовыми ценностями фашисты называли “единство, авторитет и чувство долга”. Есть остроумное определение фашизма: “господство высших классов, опирающееся на искусственно вызванный энтузиазм масс”. Думаю, это лучшее, что о нём можно сказать.

Национал-социализм (нацизм) был противоположностью фашизма. Это весьма левое революционное социалистическое рабочее движение. С красными флагами, с антикапиталистической риторикой, с мускулистыми рабочими на плакатах (практически неотличимых от советской наглядной агитации). С бомжеватыми вождями, вплоть до непризнанного художника, который в молодости спал на лавочках в парке и питался бесплатным супом. С абсолютным неуважением к законности вообще и к праву собственности в частности. Чего стоит одна нацистская “ариизация” чужого имущества.

Нацисты были устремлены в будущее. Их увлекали идеи, казавшиеся им глубоко научными, от крайне превратно трактуемой геополитики до доведённой до абсурда расологии (в реале всё это было шарлатанством, на которое повелись простодушные и недостаточно образованные люди). Государство было для нацистов лишь одним из инструментов (характерно, что СС со всеми своими танковыми дивизиями вообще были не государственной, а партийной структурой).

Подозреваю, что даже если бы Рейх действительно просуществовал тысячу лет, нацисты даже за это время так и не удосужились бы восстановить монархию. Нацистcкое движение было воплощённым плебейством, а мышление нацистов занимали идеи, которые заставили бы любого аристократа удивлённо вскинуть бровь. Неудивительно, что многих аристократов, вплоть до сыновей Франца-Фердинанда д’Эсте, нацисты отправили в концлагеря. Да и конфискацией аристократической собственности они не гнушались.

Идеологические противоречия между фашизмом и нацизмом достигали размеров пропасти. Практические – тоже. Примерно как между консервативной партией Великобритании и коммунистической партией Советского Союза. А общего у них было – только римское приветствие и несколько других атрибутов, позаимствованных нацистами у фашистов. Муссолини как-то раз назвал нацизм скотской пародией на фашизм. Если во время войны Германия и Италия оказались союзниками, то это лишь свидетельствует, что внешняя политика никогда не руководствуется идеологией. СССР и США тоже были союзниками без малейших идеологических симпатий.