Когда во времена СССР я работал на заводе, помню, как надо было выделить от цеха работников в подшефный совхоз. Тогда как раз озимые убирали, вот нас на зерноток и привлекли. Ещё раз, медленно – от завода на совхозный зерноток были направлены 30 человек рабочих завода с сохранением их средней заработной платы. Направлены туда, где по определению должен потеть за выплачиваемые деньги крестьянин.

Я не буду говорить за всех работников совхоза, кто-то же там что-то жал, потому как зерно привозили; но расслабленных с утра пораньше аборигенов, нетерпеливо ожидавших нормативного времени открытия сельмага, и явно не для хлебушка купить, а также шатающихся по посёлку, мы наблюдали в количестве. Несколько большем, чем было пассажиров в заводском автобусе, что привозил рабочий класс на битву с урожаем.

А ещё мы две недели летних каникул в другом совхозе проводили. Это у нас практикой называлось. С мотыгами на совхозных полях. Всякое культурно растущее пололи и прореживали. Жили в сельской школе. Пацаны в спортзале, девчонки – по классам.

А ещё у нас классные уроки труда были, осенью и весной. На эти уроки один учебный день в неделю отводился. Мы осенью ездили картошку убирать и кормовую свёклу, а весной – остатки картошки из буртов перебирали. Не забуду эту склизкую вонючую мерзость, что доживала до весны. И её – голыми руками. Потому как перчатки хозяйственные были роскошь и дефицит. Сейчас от таких условий детского труда слетит с катушек весь Рособрнадзор. Совхозникам же в большинстве своём было некогда: кто в алкогольной нирване, кто на личном подворье продовольственную программу выполняет. К нам они относились с высокомерной брезгливостью – мол, познайте, городские, хлебушка кусок почём.

Хотя понимаю, что сельским школьникам доставалось ещё круче – у них в принципе нормальная учёба только лишь зимой была. Это была середина 80-х. это был Неманский район Калининградской области. Может, это только нам так везло – не готов утверждать, что везде было подобное. Хотя жена доложила, что их летом из Москвы вывозили на те же две недели в совхоз в районе Егорьевска, полоть свёклу и собирать малину.

Повторю – завод еженедельно выделял 30 человек. Их нормы выполняли другие. Если же эти 30 заводу не критичны – то нахрена раздутый штат. Учебный процесс школьников также включал участие в борьбе с урожаем, в которой побеждали, в основном, мыши и гнилостные бактерии. К тому же, эффективность детского труда представляете? Нас как-то саженцы яблонь и груш замечательных сортов, привитые к черенкам, полоть поставили. Сдуру, потому как агроном в конце дня сначала вышел на визг, потом вообще звуковой диапазон покинул, и в него уже не вернулся: мы их мотыгами пох#рачили – мама не горюй. А каждый из них денег стоил.

К чему это я? А к тому, что победные реляции о невиданных сельскохозяйственных успехах раздавались тогда ежедневно, и из каждого утюга; некоторые нерадивые селяне их воспринимали как тосты. Отчёты о трудовых свершениях хлеборобов публиковались везде, от «Правды» до районных брехунков, сами хлеборобы заворачивали в них закусь.

Не, в магазинах хлеб, конечно, был, и по 16 копеек, не спорю; с остальным ассортиментом уже посложнее. А на овощные базы лучше было заходить в противогазе. Зато, повторюсь, пропаганда советского образа жизни свирепствовала вовсю. ЦБЗ постепенно кряхтел и крякал под грузом непрофильных забот; например, подруга работала в теплице при заводе, так вот: район им дал план по огурцам. На пике количество вспомогательного персонала, не занятого в основном производственном процессе, превышало количество занятых в это самом выпуске подпергамента и суперпергамента.

Впрочем, невзирая на это, план завод давал уверенно. Денег у завода не было них#ра, потому что склад готовой продукции был забит под потолок. Железнодорожники окончательно забили на её вывоз: железнодорожные пути к городу от Советска мало не заросли травой. Кое-как выгребали за счёт 2-й бумфабрики, выпускавшей канцелярский ширпотреб. Зато постоянно брались повышенные социалистические обязательства. Завод медленно погружался в долги, в году так к 86-му таки добился: преодолел миллионный рубеж (как говорили злые языки в городе).

Я не собираюсь огульно злобно хаять весь советский строй. Там было много чего симпатичного. Но плановая экономика зашла в 80-е в тупик, и вскоре бомбануло. Не только из-за этого, но из-за этого тоже. Зато красивые статьи и бравурные репортажи о постоянных производственных успехах были в количестве. И награды за трудовую доблесть тоже в количестве раздавались.